"Эрнесто Че Гевара. Дневник мотоциклиста" - читать интересную книгу автора

может показаться интересным и другим, и невнятный рассказ об этом "кое-
что" выльется в нечто вроде этих заметок.
Итак, монета взлетела в воздух и, перевернувшись несколько раз, упала
сначала "решкой", а потом "орлом". Человек-мерило всех вещей, - здесь
говорит от моего лица и моим языком пересказывает то, что видели мои глаза;
в лучшем случае на десять "решек" я видел только одного "орла", или
наоборот, - все возможно, и смягчающих обстоятельств нет; я повествую о
том, что видел собственными глазами. Вы скажете, что наш взгляд никогда не
бывает всеохватным, всегда поверхностным и не всегда в должной мере
сведущим, а суждения наши чересчур категоричны. Согласен. Но это
истолкование могло бы принадлежать клавиатуре, которая таким образом
определяет совокупность импульсов, заставлявших нажимать на клавиши, однако
эти мимолетные импульсы мертвы. Подсудимого, на которого можно было бы
взвалить тяжкое бремя ответственности, нет. Персонаж, написавший эти
заметки, умер, вновь ступив на аргентинскую землю, и то "я", которое сейчас
приводит их в порядок-не я, по крайней мере внутренне. Эти месяцы
бесцельных блужданий по нашей "Америке с Большой Буквы" изменили меня
сильнее, чем я думал.
В любом пособии по фотографии есть снимок, изображающий ночной пейзаж,
в небе над которым сияет полная луна, а пояснительный текст разоблачает
тайну этой темноты в разгар дня, но природа чувствительного слоя моей
радужной оболочки плохо известна читателю, да я и сам едва в ней разбираюсь,
так что, даже сверяясь с фотопластинкой, невозможно точно установить время,
когда был сделан снимок. Если я изображаю ночной вид, то хоть тресните, а
поверьте в него, меня это мало волнует, так как если лично вам пейзаж,
запечатленный в моих заметках, незнаком, то вы с трудом докопаетесь и до
другой правды, о которой идет речь на этих страницах. А теперь оставляю вас
наедине с собой - прошлым...
Первые симптомы

Стояло октябрьское утро. Воспользовавшись выходным, 17-го я отправился
в Кордову. На увитом виноградом крыльце дома Альберто Гранадо мы пили
сладкий мате* и обсуждали последние происшествия "этой собачьей жизни",
между делом доводя до ума "Богатыря II". Альберто жаловался, что ему
пришлось бросить место в лепрозории святого Франциска в Чаньяре и грошовую
работу в больнице "Эспаньоль". Мне тоже пришлось бросить свое место, но, в
отличие от Альберто, я был этим очень доволен, хотя это и доставило мне
некоторые неприятности- прежде всего, из-за моего мечтательного характера;
мне до чертиков надоел медицинский факультет, больницы и экзамены.
______________
* Иначе - парагвайский чай (высушенные листья и молодые побеги
вечнозеленого тропического дерева из рода падуб).

Ведомые воображением, мы забирались в дальние страны, плавали по
тропическим морям и обошли вдоль и поперек всю Азию. И вдруг среди
мечтательных видений проскользнул вопрос: а не поехать ли нам в Северную
Америку?
В Северную Америку? Но как?
На "Богатыре", дружище.
Вот так и было решено совершить путешествие, неукоснительно