"Эрнесто Че Гевара. Дневник мотоциклиста" - читать интересную книгу автора

брезентом, устроиться на ночлег под ним. Ураганный ветер мешал нам
расставить койки. Невеселая выдалась ночка, но в конце концов сон оказался
сильнее холода, ветра и прочих неприятностей, и, когда мы проснулись в
девять утра, над нами ослепительно сияло солнце.
При свете дня мы увидели, что пресловутый шум был вызван тем, что была
повреждена передняя часть рамы. Проблема заключалась в том, чтобы на скорую
руку подлатать ее и добраться до какого-нибудь населенного пункта, где
можно было бы заварить лопнувшую трубу. Наш друг, проволока, снова помогла
нам в этом. Затем мы тронулись в путь, точно не зная, как далеко расположен
ближайший населенный пункт. Велико же было наше удивление, когда после
второго поворота перед нами предстал явно обитаемый дом. Нас прекрасно
приняли и утолили наш голод вкуснейшим жарким из барашка. Оттуда мы пешком
протопали почти двадцать километров до местечка Пьедра-дель-Агила, где была
сварка, но было уже так поздно, что мы решили заночевать у механика.
После небольшого падения, не нанесшего особого ущерба мотоциклу, мы
продолжали двигаться в направлении Сан-Мартин-де- лос-Андес. Когда мы уже
почти приехали - за рулем сидел я, - то снова не вписались в
очаровательный, усыпанный щебенкой поворот и вылетели на берег мелодично
плескавшейся речушки. На этот раз корпус "Богатыря" пострадал весьма
серьезно, и нам пришлось сделать привал. В довершение всего случилось самое
страшное: мы прокололи заднее колесо. Чтобы починить его, нам пришлось
снять весь багаж, вытащить проволочные "скрепы", на которых все держалось,
и вступить в схватку с кожухом, который изо всех сил противился нашим
слабым рычагам. В результате прокола мы потеряли по меньшей мере часа два.
Поздним вечером мы подъехали к придорожной усадьбе, чьи хозяева,
гостеприимные немцы, по редкому стечению обстоятельств когда-то дали приют
моему дяде - матерому дорожному волку, до подвигов которого мне было
далеко. Они пригласили нас порыбачить в протекавшей через поместье речке.
Альберто впервые в жизни забросил удочку и не успел и глазом моргнуть, как
что-то переливчатое уже билось на крючке; это оказалась радужница-ценная и
очень вкусная рыба (по крайней мере жареная и при нашем волчьем аппетите).
Пока я готовил рыбу, Альберто, вдохновленный своей первой победой, наугад
забрасывал снасть, но за два часа никто так и не клюнул. Была уже совсем
ночь, так что нам пришлось остаться и переночевать в кухне для батраков.
В пять утра в огромном очаге, обычно расположенном посередине на
подобного рода кухнях, развели огонь, и все наполнилось дымом и людьми,
которые потягивали мате без сахара, а кое-кто из них отпускал подковыристые
шуточки по поводу нашего "малышкового" мате, как в здешних краях называют
подслащенный мате. Но в общем эти представители побежденной расы арауканцев
были не очень общительными, они до сих пор сохраняют недоверие к белому
человеку, который обрушил на них столько несчастий, а теперь эксплуатирует.
На наши вопросы о том, как обстоят дела в поле, как работа, они только
пожимали плечами, отделываясь односложными "не знаю" и "может, и так", на
чем разговор и заканчивался.
Здесь же мы объелись черешней, причем до такой степени, что, когда
перешли к сливам, мне пришлось сдаться и прилечь, чтобы спокойно переварить
съеденное, в то время как мой приятель продолжал уплетать даровое угощение,
"чтобы добро не пропало". Взобравшись на деревья, мы жадно поедали фрукты,
как будто это было последнее лакомство перед казнью. Один из сыновей
хозяина с некоторым недоверием смотрел на этих "врачей", одетых в лохмотья