"Эдуард Геворкян. Времена негодяев" - читать интересную книгу автора

голове был полный затык и совсем не думалось, он приходил к окну, долго
смотрел на него. Потом его разбирал смех, он садился прямо на песчаную
кучу у ограды, смеялся и думал.
Иногда его смешили мысли о жильце комнаты, одинокое окно которого
выходило во двор Лицея. Он представлял, как обросший, грязный и оборванный
старик ржавым гвоздем прокручивает дырку в фанере и часами смотрит к ним
во двор. Но ничего интересного он, естественно, не увидит: так и прикипит
глазом к дырке. Или, воображал Саркис, в этой заколоченной со всех сторон
комнате живут и множатся огромные, толщиной с руку, дождевые черви, их все
больше и больше, наконец оконце не выдерживает напора, и они плотной
розовой массой вываливаются, как из мясорубки, прямо на голову учителям,
озабоченно покидающим Лицей.
Сегодня он опять глядел на окно, но смеяться не хотелось.
Наверно, в этом старом доме с осыпавшейся штукатуркой живет от силы
человек десять. Когда-то он кишел людьми, дети бегали по лестничным
клеткам, шум, крики, музыка играет... Как в фильмах про жизнь до Пандемии.
Саркис представил: он живет в таком доме с папой и мамой, и это их оконце,
он смотрит во двор, а Лицея тогда, наверно, вовсе не было, и вот болезнь
опустошает комнату за комнатой, этаж за этажом, дом глохнет, никто не
бегает, не играет, а за теми, кто не умер в первые месяцы, приезжают
большие машины с красными крестами и развозят их по деревням. Уже
несколько лет, как справились с Пандемией, но многие еще в города не
вернулись, боятся.
Он подумал, как трудно, наверно, уезжать, бросив комнату с
единственным оконцем, бросив вещи, бросив книги.
Саркиса пробрал озноб. Придумал! Они пойдут на Юго-Западную окраину
не просто так, чтобы своим геройством навсегда повергнуть в прах подвиги
жалких беглецов через ограду, не ради унижения Бухана с компанией. Нет,
они пойдут за книгами его отца, возьмут столько, сколько смогут, и станут
обладателями множества тайн. Главные тайны - в старых книгах. Одну или две
он, так и быть, подарит Богдану и посмотрит на выражение лица Игоря и
того, неприятного. А они пусть помогут залить каждую страницу пластиком.
Ну, а если книги раскисли, рассыпались в прах, то что ж, поход за
несуществующими книгами тоже здорово, есть в этом своя тайна.
Подножье стены окаймляли высокие кусты с тонкими серо-зелеными
листьями, слабо пахнущими лечебным корпусом Лицея. Время от времени кусты
вырубали, сычи обрывали листья, но они снова буйно разрастались.
До окна не добраться - высоко. Влезть нельзя, пройти насквозь нельзя,
разрушить нельзя... Хорошо бы вдруг оказаться на той стороне. Не умею,
подумал Саркис, и вообще они ломятся там, где нет двери. Надо искать дверь
там, где она есть. Для кого-то в любой стене есть дверь. Но никто из них
так не умеет. Значит, надо искать дверь, похожую на дверь. А потом можно
подумать, что такое дверь, непохожая на дверь.
Следующая мысль была настолько ясна, что Саркис даже не удивился
появлению Ули. А за ним и Петро выскочил из-за корпуса с криком: "Вот ты
где сховался!"
- Посмотри на него, Петро, - сказал Уля, - сейчас он скажет.
Бросив прощальный взгляд на окно и подмигнув ему, Саркис кивнул,
соглашаясь, и пошел к корпусу.
- Когда соскочим? - спросил, догнав, Уля.