"Эдуард Геворкян. Чужие долги" - читать интересную книгу автора

За работу свою я держусь. Место не хлебное, и надо еще приглядывать за
пожарной сигнализацией. Но и не пыльное. До сезона погодных взбрыков ходи
себе через день, а то и через два. Договоришься с Димой о подмене и на
недельку куда-нибудь махнешь по реке, как бы рыбки половить. Да и люди здесь
на этажах трутся влиятельные. Одно слово услышишь, другое - вот и есть о чем
подумать, прикинуть, какие новые расклады ожидаются в управе и нельзя ли,
например, под шумок занять подсобку электриков. Пару раз возникал у меня
соблазн быстрое дельце провернуть с теми, кто информацию в деньги
оборачивает, но это не риск, а глупость - языки здесь очень быстро
укорачивают.
На остальных шестнадцати сосредоточены городское управление, полиция,
суд, тюрьма в подвале и налоговое ведомство. Характерно для наших мест -
одни и те же люди поочередно крутятся то там, то здесь, а некоторые и не
вылезают из своих кабинетов, пока не сменится власть. Или, попросту говоря,
до тех пор, пока представители самых жирных корпораций и влиятельных
группировок не зажрутся и не забудут, чья рука их кормит. Тогда, как
полагается, выборы, немного стрельбы и народные гуляния после выборов.
Придешь на работу, а в лифты и не влезешь, особенно в грузовые - выкидывают
прямо с мебелью. Новое начальство начинает новую жизнь с новой обстановки.
На здоровье, за все платят те же самые корпорации и группировки. К тому же у
меня есть карта от пожарного подъемника, лифтами не пользуюсь. В хорошую
погоду, естественно.
Дима, с которым мы вместе снимаем блок, как-то пытался объяснить хитрый
расклад сил, которые позволяют Игарке и большой территории вокруг оставаться
как бы нейтральной зоной между вольными городами и Восточным Альянсом. Но я
пропустил его слова мимо ушей. Мы тогда сидели за сколоченным из дюймовых
досок столом, рядом с качелями, и я пытался отыграть у Сереги дюжину пива.
Дима хоть и китаец, но в маджонг не режется принципиально, хотя любит
смотреть, как играют. Наверное, когда-то крупно продул. По-русски говорит
лучше всех нас. Дядя Саша как-то поинтересовался, откуда у него московский
выговор, но Дима лишь махнул рукой. Может, его занесло сюда из столицы
Альянса, подумал тогда я, отвлекся, и в итоге мне пришлось идти за второй
дюжиной. Посидели хорошо: Нинка вынесла рыбки вяленой, тут и Ашотик
объявился, притащил хитро сушеного мяса с неприличным названием. Дима снова
завелся на политику. Пивом не пои, дай потрепаться о правах и притеснениях.
Ему хором велели заткнуться. А дядя Саша сказал, что он, наверное, вместе с
языком подцепил всяких идей: гипноканалы - адский продукт, невесть чем мозги
шпигуют. Точно, согласилась Нинка, когда она пыталась китайский выучить, не
могла сыр есть и от молока HQC воротила, а вот насчет притеснений ничего ей
в голову не приходило ни на каком языке.
Потом Ашотик в двух словах разложил: у кого больше власти, у того и
больше прав. На свободных территориях вещи запросто называешь своими
именами, не опасаясь, что обиженные начальники обложат тебя со всех сторон
лоерами, так как лоеров нет. И можно не ждать неприятностей от ювенильной
полиции, если твое дитя вдруг криво пукнет.
- Будь моя воля, всех начальничков спустил бы вниз по Енисею в
гробах, - добавил он. - И юпов за ними.
- Среди них попадаются, наверное, хорошие люди, - задумалась Нина.
- А хороших людей, - добродушно ответил Ашотик, - в хороших фобах.