"Александр Гейман. Овидий (рассказ)" - читать интересную книгу автора

Александр Гейман.

Овидий


- Вспомнил!
Весь в холодном поту Марк Юний Крисп присел на постели,
тяжело и часто дыша. Его сердце колотилось так, что едва не
выпрыгивало из груди. И было от чего: Марк Юний наконец
вспомнил, кто он и откуда.
Брета, женщина, делившая с ним кров и ложе, чутко
пошевелилась, но Юний уже прилег обратно. Чудовищное усилие
воспоминания и невероятная тяжесть вернувшейся вдруг памяти
отняли у него все силы, и Юний бессильно вытянулся на тряпье,
покрывавшем лежанку.
Хотя... хотя какой он, к Абинту, Марк Юний? Он... как это
произносится на их языке? Да нет, тут, пожалуй, и звуков-то
таких нет, в их дикарских наречиях. Это не благородный язык
Дзиангаутси, его родины. Острая тоска накатила на Юния, и он
заплакал - беззвучно, но не сдерживая себя.
Он-то думал, что все началось с идиотской побасенки про
племянницу жены цезаря, которую он, захмелев, рассказал на
дружеской пирушке. Даже у стен есть уши, а тут все стены были
из этих ушей - в доме полно было случайных гостей, не говоря о
рабах и домочадцах. Официально, конечно, его осудили не за
это, а за распущенную жизнь,- семья Юния заступилась как
могла, и не один миллион сестерциев покинул казну любимого
дядюшки. Юния не предали смерти, не казнили отрезанием языка,
не продали на галеры - всего только ссылка в эту варварскую
страну, к скифам в их Киммерию, или нет, западней, здесь жили
не скифы, а... Да какая разница, как они себя называли, эти
варвары? Это были лесные дикари в грубых холщовых одеждах или,
зимой, и вовсе в шкурах зверей, с их примитивным бытом,
живущие в лачугах, едва не землянках, где через загородку
соседствовали козы и люди. Они выжигали лес и сажали там свой
ячмень и рожь, а когда поле приходило в негодность, уходили и
селились где-нибудь в другой чаще. Ни письменности, ни
городов, ни школ, ни муз, ни... да что говорить! Что за глушь,
что за медвежий угол, о боги, боги!..
Юний и вправду не знал толком, в какой именно край и к
какому народу занесла его немилость цезаря. Не только незнание
языка было тому причиной. Брета, его женщина, сносно говорила
по латыни, и она как-то рассказала ему, что они какое-то
особое племя, осколок каких-то древних родов, будто бы живших
тут еще до гетов и готов, кельтов и сколотов, германцев и
скифов. Кажется, это были все-таки кельты... а вообще-то,
какая разница? Селение ее племени, так объясняла Брета,
входило теперь в состав племенного союза под началом Брода,
варварского вождя, и считалось частью его народа. Самого
Брода, впрочем, Юний видел пару раз - впервые, когда Юния