"Бретон Ги. От Анны де Боже до Мари Туше ("История любви во Франции" #2) " - читать интересную книгу автора

необходимо признать важность указанной проблемы, поскольку не было еще
случая, чтобы импотент стал великим человеком...>
У дофина не было ни малейшей склонности ни к искусствам, ни к
литературе, и ему было глубоко безразлично, существует рай Любви или нет: и
стихи, и постоянно собиравшийся кружок молодых людей вызывали у него
раздражение. Подозрительный, ревнивый, он был уверен, что Маргарита
попросту обманывает его, и заставлял шпионить за ней своего камергера Жаме
дю Тийе, человека ограниченного и злобного.
Как-то вечером этот тип вошел в комнату Маргариты в тот момент, когда
там собрался "поэтический кружок". Несколько молодых дам, сидя у камина,
рассуждали о важности изящной речи в делах любви; но в полумраке другой
половины комнаты камергер увидел лежащую на постели Маргариту, которую с
двух сторон "окружали заботами" два ее фаворита.
Соглядатай выказал некоторое недовольство:
- Ну, не безобразие ли, - воскликнул он, - что в такой час факелы все
еще не погашены!
И хлопнув дверью, Жаме поспешил к дофину доложить о том, что видел.
Людовик был человеком впечатлительным. Сочтя себя одураченным, он превратил
дальнейшую жизнь супруги в сплошной кошмар.
Время от времени, однако, ее волнующая походка действовала на него
возбуждающе и "желание на миг гасило гнев". В течение нескольких часов
Маргарите казалось, что она перенеслась назад, в тот день, когда он
примчался к ней после осады Шато-Ландона. Но наступало утро, Людовик снова
становился злым и колючим и, глядя на жену с ненавистью, корил ее за
отсутствие детей.
- Я прекрасно знаю, почему их нет, - кричал он, - вы сами просите,
чтобы вам помогали избавиться от беременности.
Жаме действительно обвинял несчастную в том, что она ест зеленые
яблоки и пьет уксус, чтоб не забеременеть.
Бесконечный поток клеветы, оскорблений, подозрений довел в конце
концов Маргариту до состояния глубокой неврастении.
В августе 1444 года она простудилась и слегла в постель. Всем, кто
навещал ее, Маргарита говорила, что безумно рада, что заболела, и
единственное, о чем она мечтает, это поскорее умереть. При виде подобного
отчаяния одна фрейлина со слезами на глазах пыталась внушить ей, что негоже
в двадцать лет поддаваться таким мрачным мыслям. Но Маргарита прервала ее:
- Мне очень тяжело выносить ничем не заслуженную клевету. Я могу
поклясться спасением души, что не совершала того, в чем меня обвиняют, и
даже не помышляла об этом.
А несколько дней спустя ее охватил новый приступ отчаяния:
- Жаме! Жаме! Вы добились своего: если я умру, то только по вашей
вине, только из-за тех лживых обвинений, которые вы на меня возводите.
И, ударяя себя кулачком в грудь, с жаром добавила:
- Клянусь Богом и собственной душой, клянусь крещением, принятым мною
в купели, что ничего, дурного своему господину я не сделала.
14 августа юную дофину охватила страшная слабость, 15 у нее началась
агония, а 16, прошептав "надоела эта жизнь, не говорите мне больше о ней",
она испустила дух.
- Наша супруга скончалась вследствие "злоупотребления поэзией", -
сказал Людовик, двусмысленно улыбаясь.