"Бретон Ги. Наполеон и женщины ("История любви во Франции" #7) " - читать интересную книгу автора

никого больше не полюблю..."
Само собой, эти слова польстили Баррасу, и все же он благословил судьбу
за то, что вовремя толкнул неудобную любовницу в объятия Бонапарта.
Между тем Жозефина на улице Шантерэн, встретившись с "нареченным",
поведала ему о свидании с Баррасом.
- Он был ужасен... Он пытался изнасиловать меня. И раньше он меня
домогался, но на этот раз он схватил меня, хоть я отбивалась... Мы упали на
ковер, я потеряла сознание...
Негодующий Бонапарт заявил, что он немедленно потребует объяснений у
человека, посягнувшего на честь его будущей супруги.
Жестом, который вдохновил потом знаменитого художника Гро, он схватил
свою шпагу.
Испуганная Жозефина удержала его и принялась ласкаться.
- Послушай, Баррас, конечно, груб, но в общем-то он человек добрый и
услужливый. Он верен друзьям и стойко поддерживает их. Надо принимать людей
такими, каковы они есть. Ведь Баррас может быть нам сейчас полезен, не
правда ли? Это бесспорно. Будем исходить только из этого.
Эта небольшая речь успокоила Бонапарта, который умел извлекать свою
выгоду в самых сложных ситуациях, и он произнес, улыбаясь, фразу, которую
историки-наполеонисты редко цитируют:
"О! Если он даст мне командование итальянской армией, я ему все прощаю,
я буду ему признателен и блестяще оправдаю его рекомендацию; это назначение
даст мне возможность развернуться, мы будем купаться в золоте..."
Именно такая перспектива прельщала Жозефину. - Ты получишь это
назначение! - воскликнула она. Бонапарт знал, как ее отблагодарить. Он взял
креолку на руки, отнес на кровать, раздел, постарался ублаготворить хорошо
испытанным способом.
С этого момента, по выражению Роже де Парна, невеста Бонапарта стала
служанкой его честолюбия. Почти каждый день он отправлял Жозефину к Баррасу
ходатайствовать о назначении Бонапарта главнокомандующим армии в Италии. Он
словно забыл об отношениях, которые связывали ранее, а может быть еще и
теперь, члена Директории и виконтессу.
Эта беспардонность шокировала людей, прежде всего самого Барраса.
Послушаем его:
"Признаю ли я это? Да, я это признаю в своих "Мемуарах", которым я
хотел бы дать более скромное название "Признаний" - признаю настолько прямо,
насколько это может сделать француз, воспитанный в правилах рыцарства, - да,
я имел связь с мадам Богарнэ.
В моем признании нет ни хвастовства, ни излишней скромности - ведь это
было известно моим знакомым, мадам де Богарнэ называли одной из моих первых
возлюбленных. Если Бонапарт, часто бывавший у меня, знал об этом, то он
относился к этому безразлично, как бы с высоты своего превосходства.
Думаю, что он не считал мою связь с мадам де Богарнэ совершенно
оборванной, когда решил вступить с ней в брак, и тем не менее он приводил в
Директорию свою будущую супругу, чтобы она ходатайствовала за него в делах
его продвижения по службе.
Так как он все время чего-то у меня просил, то, очевидно, используя
мадам Богарнэ, он рассчитывал выглядеть менее требовательным.
Много раз мадам Богарнэ просила меня принять ее в своем кабинете
наедине; Бонапарт в это время оставался в гостиной, беседуя с другими