"Уильям Гибсон. Осколки голографической розы" - читать интересную книгу автора

Когда Паркеру было пятнадцать лет, родители подписали за него контракт
на стационарное обучение в одной из дочерних компаний японского синдиката
по производству пластмасс. В то время он считал, что ему крупно повезло:
конкурс заявлений на обучение был просто огромен. Три года он прожил в
казарме, распевал по утрам гимны компании, и раз в месяц ему, как правило,
удавалось выбираться за заграждение центра на поиски девочек или голодрома.
В контракте значилось, что обучение окончится в день его
двадцатилетия. Выдержи Паркер до конца, он приобрел бы право на полный
статус служащего. За неделю до того, как ему исполнилось девятнадцать, с
двумя украденными кредитными карточками и сменой одежды, он в последний раз
вышел за ограду. В Калифорнию Паркер прибыл за три дня до падения диктатуры
"Новых Раскольников". В Сан-Франциско метались по улицам, стреляя друг в
друга, какие-то военизированные политические группировки. Все четыре
"временных правительства" города провели такую эффективную работу по
запасанию продовольствия, что почти ничего нельзя было достать.
Последнюю ночь революции Паркер провел в подвале сгоревшего дома на
окраине Таксона, занимаясь любовью с девчонкой из Нью-Джерси. Та объясняла
нюансы своего гороскопа между приступами почти беззвучных рыданий, не
имевших, впрочем, ничего общего с тем, что он говорил или делал.
Много лет спустя он вдруг осознал, что понятия не имеет, что толкнуло
его разорвать контракт.

Первые три четверти кассеты пусты. Нажимаешь клавишу, чтобы на
скорости перемотать себя вперед сквозь статическую дымку стертой записи,
где вкус и запах сливаются в единый канал. На аудиовходе - белый звук,
не-звук первичного темного океана... (Продолжительное воздействие
аудиовхода со стертой пленки может вызвать гипнотические галлюцинации.)
В полночь Паркер, скорчившись, затаился в кустах у дороги в
Нью-Мексико, глядя, как на трассе догорает бензовоз. Пламя освещает белую
ломаную линию, за которой он следовал от самого Таксона. С расстояния двух
миль взрыв был виден белым полотнищем жаркого света, превратившего бледные
сучья обнаженных деревьев на фоне ночного неба в фотографический негатив их
самих: угольные ветви на магниевом небе.
Многие беженцы были вооружены.
В кислотных дождях Залива дымились кострами их мусорные города.
Этим-то поселениям и был обязан Техас тем шатким нейтралитетом, который ему
удавалось сохранять среди расколовших Побережье группировок.
Городки сооружались из кусков фанеры и картона, листов раздувавшегося
на ветру пластика и остовов мертвых автомобилей. Поселения носили идиотские
фарсовые названия вроде Город Прыгай или Сластена. Имевшиеся в них
правительства лишь с большой натяжкой можно было назвать таковыми, как,
впрочем, и их территории, которые непрестанно дрейфовали в переменчивых
ветрах теневой экономики.
Федеральные войска и войска штатов, которые посылались, чтобы смести
города изгоев, редко находили хоть что-нибудь. Но после каждой такой
экспедиции на перекличке несколько человек не отзывалось. Кто-то продавал
свое оружие и жег форму, другие же слишком близко к сердцу принимали
контрабанду, которую их посылали искать.
Через три месяца Паркер решил, что надо выбираться, но обеспечить