"Антон Гикиш. Одиночество с Вергилием " - читать интересную книгу автора

новый род человеческий. Мальчик - продукт лаборатории клонирования. В
Чистилище имеется все необходимое. Зародыши в гипернаторах, висячие сады
Семирамиды, установки фотосинтеза, набор образцов для сотворения новой флоры
и фауны. Целые секторы набиты зондами и анализаторами. Мы их запустим, когда
со временем станем исследовать Землю. Измерим уровень радиации. Период
распада. И будем ждать. Ждать очень долго. Ожидание покажется тебе
вечностью. Не вернешься на Землю ты, вернется мальчик. А если не доживет и
он, активирую и буду воспитывать зародышей. Как бы там ни случилось, акция
Чистилище будет продолжаться. Ты пройдешь со мной даже не семь - семьдесят,
семьсот кругов по исполинским склонам Чистилища, прежде чем ты или твои
наследники достигнут райских врат и возродят род человеческий.
- Нет, нет... - Голова у меня раскалывается. Бреду в каюту -
показалось, оттуда доносился плач малыша.
Однажды перед сном я пересказал малышу начало "Божественной комедии".
Роман устроился в кресле у меня на коленях. Мой безыскусный пересказ эпоса
напугал Кроху. Данте пробирается чащобой, и путь ему преграждают три хищных
зверя. Пантера, олицетворяющая отвагу, волчица-жадность и лев-гордыня.
Появляется охранитель Данте, поэт Вергилий.
Роман расплакался. Звери его напугали. Я включаю видеостену. Вергилий
рассерженно предлагает нам познавательную программу, объясняющую, как дело
дошло до катастрофы и электромагнитной смерти земли. Предлагает
биоэлектронную модель жизни.
Но Роману хочется развлечения. Нового какого-нибудь. Вергилий уступает
и представляет развлечение.
И снова: экосфера, биологические циклы, солнечная энергия, манипуляции
с генами, неконтролируемые ядерные процессы. Ни слова о людях, которые все
это открыли, описали, изучали, разрабатывали.
Напрасно ищу в памяти компьютера что-нибудь о законах человеческого
общения. О сути человечности. Об отношении людей к природе, космосу, друг
другу. Вергилий может предложить кассеты лишь об оптимализации точек зрения,
о взаимных пределах свободы и терпимости в отношениях меж индивидуумами и
народами в целом. И ничего больше. Все очень логично и рационально. Но
радиоактивный мир смерти у нас под ногами как раз нелогичен.
- Почему я должен тебя слушаться, папочка?
- Потому что я старше.
- Как это - старше?
- Я больше прожил, больше видел.
- И я хочу быть старшим.
- Будешь.
- Я хочу прямо сейчас!
- Сначала доешь кашу.
В модуле исправно работают циклы жизнеобеспечения и воспроизводства
продуктов. Но слова Мораль я так и не обнаружил в блоках памяти компьютеров.
Я выпросил у Вергилия кассету с Данте. Только звукоряд, без
изображения. Данте напомнил мне, что Чистилище - оплот мысли,
самосовершенствования и надежда.
Когда Роман засыпает, выбрасываю таблетки и отдаюсь бессоннице, в мое
сознание вливается боль, безлюдье уничтоженного мира и мое одиночество.
Каждую ночь я тщетно вожусь с кнопками и сенсорами, с экранами, прослушиваю
все диапазоны в поисках живой души. Кого-нибудь из шести миллиардов. Сколько