"Владимир Гиляровский. Мои скитания" - читать интересную книгу автора

островов было несколько миль, да они сплошной камень, в бурунах, погода
свежая... Думать нельзя было... Так и решили, что Васька утонул, и списал я
его утонувшим.
- А вот оказалось доплыл до берега, - сказал я.
Про кого ни скажи, что пять миль при норд-осте н ноябре там проплывет-
не поверю никому... Опять же Ослиные острова - дикие скалы, подойти
нельзя... Один только Васька и мог... Ну, и дьявол!
Много рассказывал мне Фофанов, до поздней ночи, но ничего не доканчивал
и все сводил на восклицание:
- Ну, Васька! Ну, мерзавец!
При прощании обратился ко мне с просьбой:
- Если увидите Ваську, пришлите ко мне. Озолочу мерзавца. А все-таки
выпорю за побег!
И каждый раз, когда я приходил к Фофанову, старик много мне
рассказывал, и, между прочим, в его расска-зах, пересыпаемых морскими
терминами, повторялось то, что я когда-то слыхал от матроса Китаева. Старик
чи-тал газеты и, главным образом, конечно, говорил о вой-не, указывал ошибки
военноначальников и всех ругал, а я не возражал ему и только слушал. Я
отдыхал в этой семье под эти рассказы, а с Ксенией Владимировной на-ши
разговоры были о театре, о Москве, об актерах, о кружке. О своей бродячей
жизни, о своих приключениях я и не упоминал ей, да ее, кроме театра, ничто
не интере-совало. Мы засиживались с ней вдвоем в уютной столо-вой нередко до
свету. Поужинав часов в десять, старик вставал и говорил:
- Посиди, Володя, с Зинушей, а мы, старики, на койку.
Почему Ксению Владимировну звали Зиной дома, так я и до сего времени не
знаю.
Так и шел сезон по-хорошему; особенно как-то тепло относились ко мне А.
А. Стрельская, старуха Очкина, имевшая в Саратове свой дом, и Майерова с
мужем, с которым мы дружили.
В театре обратили внимание на Гаевскую. Погонин стал давать ей роли, и
она понемногу выигралась и ликовала. Некоторые актеры, особенно Давыдов и
Большаков, посмеивались надо мной по случаю Гаевской, но негромко: урок
Симонову был памятен.
Я стал почище одеваться, т. е. снял свою поддевку икартуз и завел
пиджак и фетровую шляпу с большимиполями, только с косовороткой и высокими
щегольскими сапогами на медных подковах никак не мог расстаться. Хорошо и
покойно мне жилось в Саратове. Далматов и Давыдов мечтали о будущем и в
порыве дружбы говорили мне, что всегда будем служить вместе, что меня они от
себя не отпустят, что вечно будем друзьями. В городе было покойно, народ
ходил в театр, только толки о войне, конечно, занимали все умы. Я тоже читал
газеты и оченьволновался, что я не там, не в действующей армии,- но здесь
друзья, сцена, Гаевская со своими родителями...
15 июля я и Давыдов лихо отпраздновали после репетиции свои именины в
саду, а вечером у Фофановых мне именины справили старики: и пирог, и икра, и
чуд-ная вишневая домашняя наливка.

x x x

Война была в разгаре. На фронт требовались все но-вые и новые силы,
было вывешено объявление о новом наборе и принятии в Думе добровольцев. Об