"Владимир Гиляровский. Мои скитания" - читать интересную книгу автора

отдельные, за аркой, где с нами вме-сте помещались также четыре старших
музыканта из му-зыкантской команды и барабанщик Шлема, который при-вязался к
нам и исполнял все наши поручения, за что в роте его и прозвали "юнкарский
камчадал". Он был весь-ма расторопен и все успевал делать, бегал нам за
водкой, конечно, тайно от всех, приносил к ужину тушоной кар-тошки от баб,
сидевших на корчагах, около ворот казар-мы, умел продать старый мундир или
сапоги на толкуч-ке, пришить пуговицу и починить штаны. Платье и са-поги мы
должны были чистить сами, это было требова-ние Вольского. Помещались мы на
нарах, все в повалку, каждый над своим ящиком в нарах, аршина полтора
ши-риной. У некоторых были свои присланные из дома по-душки, а другие спали
на тюфяках, набитых соломой. Одеяла были только у тех, кто получал их тоже
из дома, да и то исчезали, то снова появлялись. Шлема по нашей просьбе
иногда закладывал их и снова выкупал. Когда не было одеяла, мы покрывались,
как и все солдаты, у которых одеял почти не было, своими шинелями.
- Солдатик, ты на чем спишь?
- На шинели.
- А укрылся чем?
- Шинелью.
- А в головах у тебя что?
- Шинель.
- Дай мне одну, я замерз.
- Да у меня всего одна!
Никто из нас никогда не читал ничего, кроме гарни-зонного устава.
Других книг не было, а солдаты о газе-тах даже и не знали, что они издаются
для чтения, а не для собачьих ножек под махорку или для завертывания
селедок.
Интересы наши далее казарменной жизни не прости-рались. Из всех нас был
только один юноша, Митя Де-нисов, который имел в городе одинокую старушку
ба-бушку, у которой и проводил все свободное время и в наших выпивках и
гулянках не участвовал. Так и звали его красной девушкой. Мы еще ходили
иногда в тракти-ры, я играл на биллиарде, чему выучился еще у дяди
Разнатовского в его имении. В трактирах тогда тоже не по-лучалось газет, и я
за время службы не прочитал ни од-ной книги, ни одного журнала. В казарму
было запре-щено приносить журналы и газеты, да никто ими и не
ин-тересовался. В театр ходить было не на что, а цирка в эти два года
почему-то не было в Ярославле. Раз только посчастливилось завести знакомство
в семейном доме, да окончилось это знакомство как-то уж очень глупо.
На Власьевской улице, в большом двухэтажном доме жила семья Пуховых.
Сам Пухов, пожилой чиновник, и брат его - помощник капитана на Самолетском
парохо-де, служивший когда-то юнкером. Оба рода дворянского, но простые,
гостеприимные, особенно младший, Федор Федорович, холостяк, любивший и
выпить, и погулять. Дом, благодаря тому, что старший Пухов был женат на
дочери петербургского сенатора, был поставлен по-барски, и попасть на вечер
к Пуховым, а они давались раза два в год для невыданных замуж дочек - было
нелегко. Федя Пухов принимал нас, меня, Калинина и Розанова, быв-шего
семинариста, очень красивого и ловкого. Мы обык-новенно сидели внизу у него
в кабинете, а Розанов играл на гитаре и подпевал басом. Были у него мы три
раза, а на четвертый не пришлось. В последний раз мы пришли в восемь часов
вечера, когда уже начали в дом съезжать-ся гости на танцевальный вечер для
барышень. Все-таки Федя нас не отпустил: