"Вернер Гильде. Непотопляемый "Тиликум" [B]" - читать интересную книгу автора

крохотными оконцами, прилепившимися возле большой двери, обогревался
только дыханием животных.
В меньшей части дома, в самом его конце, были жилые помещения. Справа -
каморка прислуги, за ней - кухня, в которой по существу и проходила вся
наша семейная жизнь. Полы и здесь были из утрамбованной глины, особенно
плотной на тропках, которыми хозяйки сновали от плиты к столу и обратно.
Наружная дверь, ведущая в огород, летом всегда оставалась полуоткрытой.
Верхняя и нижняя половины этой двери могли открываться независимо одна от
другой. Открытая верхняя половина была в кухне как бы вторым окном и
одновременно душником, через который вытягивались кухонные ароматы. Стены
на половину высоты были облицованы делфтским кафелем. На плитках синим по
белому изображались сцены из библейской истории, в основном связанные с
мореплаванием. Ной загружает свой ковчег, а на заднем плане накатываются
волны всемирного потопа. Кит заглатывает много большего по размерам Иону.
Христос шествует, аки посуху, по водам Генесаретского озера к лодке своих
апостолов. Были там, впрочем, и плитки с картинками на мирские темы: машут
крыльями голландские ветряные мельницы, парусники идут по каналам, на
берегах которых пасутся тучные стада пестрых коров.
Почти половину кухни занимала плита, топка которой закрывалась дверцей
на медных шарнирах. Чистить эти шарниры полагалось в специально отведенный
день золой, разведенной на слюнях. Этой чудо-пастой их надраивали до
зеркального блеска. Топливом служили хворост и торф. Каждое лето мы ездили
на болото, срезали верхний, светлый, слой торфа, а черный торф "пекли" на
солнце. Процесс "выпечки" был весьма несложен: густой черный ил из нижних
болотных пластов набивали в деревянные формы. Потом формы раскрывали, и из
них выпадали аккуратные торфяные куличики, которые за три месяца спекались
в твердокаменные бруски.
В самом конце дома размещалась "зала". Собственно, кроме этой залы,
других комнат у нас и не было. Пол здесь был деревянный. Половицы - из
широких, гладко оструганных досок. На окрашенных в светло-голубое стенах
висели картины, в основном религиозного содержания. Мебель - во вкусе
тогдашних традиций. Пользовались залой только по большим праздникам, а
также по случаю крещения детей, конфирмации [конфирмация - церковный обряд
приема подростков в церковную общину] или траура. Нам даже и в голову не
приходило, что это помещение может служить для каких-то повседневных
занятий. Нет, оно просто было свидетельством нашего достатка: вот-де мы
какие - можем позволить себе иметь залу.
Мы, дети, и батраки спали на дощатых полатях под самой крышей.
Соломенная крыша хранила прохладу летом и тепло зимой. Под нами
располагался коровник, так что в холодное время года у нас было
"дополнительное отопление".
Веттерны и канавы омывали наш двор, словно остров, и все мы, люди и
животные, составляли одну большую семью.
Возле веттерна и летом, и зимой была наша главная игровая площадка.
Сколько раз я в него падал, сколько раз зимой проваливался под лед - и не
упомню. Впрочем, это у нас считалось делом обыденным. На канавах мы
держали свои первые экзамены на храбрость.
- Сейчас я ее перепрыгну.
- Ну да, слабО тебе!
- А вот и нет!