"Нодар Джин. Повесть о смерти и суете" - читать интересную книгу авторадемократии в парике.
Вдобавок - вместе с полковником Фёдоровым - он затеял под Москвой дело, связанное с производством зеркальных очков. Хотя "снимал в лысых", - в банкнотах с изображением отца советской демократии без парика, - это "двадцать больших в тех же париках"! Потом, безо всякой связи со сказанным, он пожурил американцев за то, что, как только они набирают несколько миллионов "париков", сразу же притворяются богачами. А богачи, сказал Нолик, - если они не борются за великое дело, - омерзительны. На какое-то мгновение мне стало больно за то, что я покинул отчизну, но я вспомнил, что на новой родине есть беженцы, которые скопили больше. В качестве их представителя я качнул головой и поморщился: -- Сорок тысяч? Всего? На двоих? -- Ты что?! -- возмутился Нолик. -- Толик срывает пятьдесят! Но ему и карты в руки: это его идея! -- Какой Толик? -- спросил я, хотя не был знаком и с идеей. -- Полковник Фёдоров, -- сказал Айвазовский. -- Я вас знакомил! -- Который из них? -- оглядел я еле присутствующих. Они гоготали по английски. Единственный, кто изъяснялся по русски, причём, в рифму, сидел напротив, выглядел полуевреем и не скрывал этого от соседа, которому сам же каждую свою фразу и переводил: "Мой отец - еврей из Минска, мать пошла в свою родню. Право, было б больше смысла вылить семя в простыню. Но пошло - и я родился, - непонятно кто с лица. Я, как русский, рано спился; как еврей - не до конца". не до конца. Не верил и я. Не тому, что до конца спившийся полуеврей не может быть полковником, а тому, что он ежемесячно срывает под Москвой пятьдесят больших "париков". -- Это он? -- спросил я Нолика. -- Это Толик? -- Толик это я, -- сказал мне полковник Фёдоров, сидевший, оказывается, рядом, по мою левую руку. Которую я, смутившись, сунул ему под нос и сказал: -- Ещё раз, полковник! На полковника Фёдоров не походил потому, что на нём был ярко-жёлтый нейлоновый блейзер. А под блейзером - ярко-красная тельняшка со словом "Калифорния". -- Никогда б не догадался, -- улыбнулся я. -- Молод! -- Эх! -- обрадовался полковник. -- "Забыл бык, когда телёнком был". А ещё, знаешь, говорят: "Молодость ушла - не простилась, старость пришла - не поздоровалась". Айвазовский хлопнул меня по спине и воскликнул: -- Каков Толик-то, а! Ума палата и руки золотые! У армян говорят: "Олень стрелы боится, а дело - мастера"! -- Я армян уважаю, -- согласился полковник. -- Но у русских тоже есть своё: "Дело мастера боится". -- Почти одинаково, только без оленя! -- сообразил я и добавил более масштабное наблюдение. -- Народ народу брат! -- Философ! -- сообщил Нолик обо мне полковнику. -- Философов тоже уважаю! -- разрешил Толик и выпил водку, а потом рассмеялся. -- А такое, кстати, слышал? Философское: "Всё течёт, всё из |
|
|