"Нодар Джин. Я есть кто Я есть" - читать интересную книгу автора

возлюбленной женой. Иди, пируй, покуда дни не вышли, отпущенные Господом
тебе, пока не вышла жизнь твоя земная, наполненная суетой сует.

МУДРОСТЬ ПСАЛМОПЕВЦА

Поэтическая сущность еврейского интеллекта ярче всего проявилась в
книге Теилим, т. е. Славословия, сборнике 150 приписываемых царю Давиду
псалмов - песней и гимнов - религиозно-лирического содержания. Еврейская
традиция, в отличие от христианской, не признает никакого посредничества
между человеком и Богом: каждый из людей постигает Бога в непосредственном с
Ним диалоге, который каждый ведет на свой лад. Единственное, что требуется
от человека - это безоглядная искренность, почему, собственно, людская речь,
обращенная к Богу, исполнена то неизбывной печали, то радости и ликования,
то чувства неуверенности, страха и одиночества, а то смутного ощущения
торжественной близости непостигнутых еще истин. Именно таким человеком и
предстает перед нами тот, кто сочинил псалмы Давида, - разнообразным, как
дни и часы самой жизни, но всегда одинаково доверенным Богу и Его мудрости,
что определяет, согласно традиции, мудрость самого псалмопевца. Вот почему
многие из сочиненных им песен включены в канонический свод еврейских молитв.
Что же касается философского духа псалмов, содержание его станет более
ясным, если свести его к тому особому интеллектуальному переживанию, которое
философ И.Кант испытал при прочтении одного из псалмов: "Звездное небо надо
мной и нравственный закон в моей душе, - вот две вещи, которые наполняют
меня бесконечно обновляющимся чувством восхищения и благоговения".

Псалом 49

Прислушайтесь ко мне, народы мира,
Внимайте, люди, слову моему.
Послушай, стар и млад, богач и нищий,
Я вам открою истину свою.
Я часто говорил себе: "Не бойся
Последних дней и времени суда,
Когда за прегрешения земные
Тебя пытать возьмутся небеса!"
Премудрый смысл любимого реченья,
Созревшего в моей душе, как плод,
Я напою сейчас под звуки гуслей,
Наговорю, как притчу, я для вас.
Скажите мне, скажите, заклинаю,
Случалось ли, чтоб кто-нибудь не пал,
Чтоб кто-нибудь остался жить навечно,
Чтоб хоть один могилы миновал?
Вот богатей лежит в земле, вельможа,
Скупавший все на золото свое,
Но он, увы, ни за какие деньги
Не выкупил и вздоха у небес.
Всему цена, всему на свете мера,
Назначенная Богом и людьми,
Но только нет цены и нету меры