"Федор Гиренок. Метафизика пата " - читать интересную книгу автора

Всюду гармония. Везде музыка. И это эстетическое восприятие мира. Вот
тишина. А в ней стучат. Тук- тук. Кто там? Греки. На кого стучат? Ma
эстетику. Эстетика как шляпка у гвоздя.
И они по этой шляпке. Им можно. А нам нельзя. Мы стукнули. И по руке.
Греки ремесленники. Они мастера философствовать с молоточком. У них
везде звуки.
Все стучит. Для всего есть мера, мастерок, циркуль и молоток, в
котором, как в круге, начало совпадает с концом. Звук - это тело. А в теле -
голова, руки, ноги и прочее. И все это соотнесено. Во всем этом лишь начало,
конец и середина. То есть все, что имеет руки, ноги и голову, это все и есть
тело. А на теле язвы. С одной стороны, тело - это музыка, а с другой - язвы.
Ну, раз есть музыка, так мы ею язвы лечить будем. И это Пифагор.
То есть искусство не для чего-либо, а для здоровья. Вот ты пришел с
работы домой.
И ты устал. А искусство тебя подбодрит. Тебе скучно, а оно тебя
развлечет. Одна музыка против уныния. Другая - против тоски. Лист - от
гайморита, Аспирин - от жары. А хоралы Баха хороши во время трепанации
черепа. Гармония - это музыка.

4.16. Эстетические симуляции

В патовой ситуации не судят. Внутри нее кричат, то есть ускользают от
самих себя.
Я и кричу. А какие слова кричатся и в какой последовательности - все
это не имеет никакого значения. В крике важен симптом. В говорении о добре
важно уловить симптом того, что я называю отвращением от эстетики. Говорение
о добре на завалинке - косноязычный след отвращения, то есть след брезгливо
наморщившегося тела того, что могло бы быть мной.
Вот завалинка. Она напоминает о том, что в мире нет прямых линий. В нем
есть только косые. А в мире косых линий центр смещен, сдвинут с места. То
есть он всегда где-то рядом, но не с тобой. И, как гиря на шее, он тянет за
собой. И ты идешь. И нет возможности не пойти.
Вот в этой невозможности и появляется завалинка добра. Мир тебе косую
линию, а ты ему - завал завалинки. Прерыв непрерывности. И теперь можно
остановиться, вернуть себе центр. Стать оседлым. Появляется телесная
практика, в которой запрещен отсыл к другому. Эта практика - Дом. То есть
дом является символом того крошечного пространства в мире косых линий,
которое замкнуто на себя. В нем нельзя симулировать. Это несимулятивное
пространство добра. Си-мулятивное пространство нуждается в другом, в том,
кто покинул мир прямых линий. Искусство - место симуляций.

Пространство двойников. То есть ты миру - завалинку, а он тебе - двойника.
Ты в дом, а он тебя,из дома выманивает эстетикой. То есть
непосредственностью чувственного самообмана. Симулятивный эстезис видит вещь
вне ее внешности. А это заманчиво, то есть заманчива свобода эстетического
созерцания. Созерцаемый объект берется вне его внешности, вне формы явления.
И это свобода, то есть разрыв в сцеплении значений и назначений. В сцеплении
форм вещей я заинтересован.

Если есть стол, то должен быть и стул. Но что заставляет меня обращать