"Марк Гиршин. Дневник простака: Случай в гостинице на 44-й улице " - читать интересную книгу автора

Следующий день

Только вернулся от Нолы, Вовы мне позвонили, чтоб не забыл завтра
купить эмигрантскую газету, там будет о них. Я рассказал всем знакомым на
курсах, им тоже будет интересно. Незнакомым тоже можете говорить, перебила
Вову Люся, а Ноле я сама позвоню. Если не возражаете, мы бы позвонили
мистеру Гану, у него обширные связи, но у нас нет его домашнего телефона. Я
дал телефон, мне не жаль. Дал даже телефон владелицы персонального пляжа. Я
подумал, они откажутся, но Вовы сказали, что обязательно позвонят. Под конец
я вспомнил и дал им еще телефон этого миллионера, который разбогател на
продаже старых вещей со своего крыльца, вдруг он уже вернулся из Европы.
Сегодня в спальне я пошутил, а что, если сейчас придет твой муж. Нола
нахмурилась и сказала, никогда в жизни. Этот человек ни за что не оставит
своей фабрики даже на минутку, пусть не знаю, что со мной случится. Видно,
ее это задевает, что она на втором плане.
Она поделилась со мной секретом: из тех денег, что Роберт дает ей на
хозяйство, она сумела сэкономить и положить в банк на свое имя несколько
тысяч. Как по-твоему, имела я право это сделать? Я считаю, что честно
заработала эти деньги. Если бы его женой была американка, у них уходило бы
намного больше на одни рестораны. Американка не будет часами стоять у плиты.
А в гостинице у нас новость. Над стойкой дежурного поставили ограждение
из толстого, наверное, пуленепробиваемого стекла. За стеклом, как на
витрине, красуется мой враг дежурный. Интересно, когда я один прохожу по
вестибюлю, он меня не замечает, а когда с Нолой, всегда улыбается.

Следующий день

Купил "Новую Речь", но там о Вовах ничего не было. На первой странице -
как быстро растет преступность. А на последней объявление о предстоящем
концерте и что в концерте согласился принять участие знакомый мне сатирик,
его имя было напечатано большими буквами. Уверен, он сам написал это
объявление, чтобы набить себе цену. Никогда еще не встречал в газетах такого
жульничества. Отдал ее эмигрантам на курсах.
После занятий в гостиницу приехала Нола, сказала, соскучилась. Пошли в
кафе. Я не хотел, но она пожаловалась, что устала. Положила руку на стойку и
попросила меня положить сверху свою. Так мы и пили кофе, не отнимая рук. Со
стороны, может быть, казалось смешно, но я видел, Ноле нравится.
После кафе ходили по магазинам, Нола купила себе зонтик, и я ее
проводил к сабвею. Завтра она тоже обещала приехать.
А поздно вечером позвонил Ган. Просил придти к нему в субботу. На полке
опять не хватает двух машинок, он совершенно разбит. Я обещал придти. Все
равно надо отнести ему машинку. Видно, мое согласие приободрило его, и Ган
другим тоном спросил, читал ли я статью о двух молодых ученых, бежавших из
Союза. Я не сразу догадался, что он имеет в виду Вов, потому что они совсем
не бежали, а уехали на законных основаниях, как и я. Даже сами рассказывали,
что на аэродроме их провожал куча друзей, Наверное, я пропустил эту статью в
газете.

Через два дня