"Марк Гиршин. Дневник простака: Случай в гостинице на 44-й улице " - читать интересную книгу автора

Следующий день

Сегодня воскресенье. Вовы, конечно, уже у Нолы. Интересно, что там
делается? Нола, уверен, повела Люсю в свою спальню показывать наряды, их у
нее целый стенной шкаф, и так тесно набит, что когда она вытаскивала
какую-нибудь вещь, приходилось отжимать к стенке остальные, иначе не
вытащишь. И еще несколько чемоданов с вещами, один на другом, в которые, она
сама признавалась, она еще не заглядывала со времени переезда в этот дом,
руки не доходят. Ну, а Вова с Робертом, скорее всего, остались в гостиной,
где я Нолу тоже фотографировал, на ковре нагишом, ей захотелось. Получилось
это так. Мы однажды пошли гулять, и по дороге Нола решила постричь Леню. В
парикмахерской мы разглядывали ню, пока Леню стригли. Женщины в журнале были
красивые и молодые, но я сказал Ноле, что она мне нравится больше, чем они.
Нола благодарно улыбнулась, покраснела от удовольствия и закрыла журнал. На
следующий день она вдруг вспомнила, сфотографируй меня, как тех женщин
помнишь, на полу? Мне стало смешно, и я ответил, что те фотографировались на
шкуре полярного медведя. Так что, спросила рассерженно Нола и взглянула на
телефон, заказать шкуру, чтоб ее привезли как раз к возвращению Роберта? Я
подумал, недаром она участвовала в институтской самодеятельности, делает
вид, для нее заказать такую шкуру ничего не стоит. Такой эпизод.
Кто-то стучит в дверь. Пойду открою и, чтобы не забыть, запишу: в
Нью-Йорке я отвык от стука в дверь. В коммуналке не было вечера, чтобы
кто-нибудь из соседей не постучал. Не давали соскучиться. А жаль коммуналки.
Дописываю вечером. Это был Леня. Мама и Роберт уехали с гостями куда-то
на острова, объяснил Леня. Мама мне сказала, что если мне будет скучно, я
могу приехать к вам. Но позвонить сначала. Я звонил, но вас не было. Я как
встал сегодня, никуда не выходил, но мальчишеская ложь меня не возмутила,
потому что было ясно: Леня боялся, как бы я не ответил, что занят. Я даже
был рад, потому что Леня привез с собой мяч и всякие вкусные вещи. Сказал,
это мне мама прислала, покраснел и опустил налившиеся слезами глаза, так был
рад за меня. Мы взяли с собой угощение и пошли в парк играть в футбол.
Полежали на траве, поели. Леня выудил из урны какой-то журнал.
Он предложил открыть киоск и продавать газеты и журналы, я знаю
английский, вот увидите, у нас пойдет бизнес. Я поинтересовался, хочет ли он
уйти из дому из-за Роберта. Он замялся, но потом сказал, что вообще бы не
прочь. Да, я бы ушел. Давайте, а? А что мама говорит? Он прямо не ответил на
этот вопрос, а сказал, что если она хочет, пусть остается с Робертом, а он
бы ушел. А школа? А мы там все равно ничего не делаем, на уроках нас учителя
не спрашивают, тут не так, как в Союзе, уже сколько времени прошло, меня еще
ни разу не вызывали к доске, только пишем тесты. Но мне предметы все равно
не даются, а язык я знаю лучше всех эмигрантов, хоть и не учу. А почему
предметы не даются? В Союзе то же самое было. Я три года пропустил из-за
болезни, и меня отдали в умственно отсталую школу, там были с разными
дефектами, у одного вот такая голова, но мы с ним подружились, он был
хороший мальчик, но он только буквы научился писать. За целых три года
только буквы, понимаете? А что у тебя было? У меня тоже что-то такое,
какая-то инфекция попала в голову, но так я нормальный, правда? Что, разве
вы что-то замечаете? Ничего, я ответил. Спросил, почему он хочет выбрать
такое занятие, торговать в киоске? Он сказал, когда нет покупателей, можно