"Александр Житинский. Хеопс и Нефертити" - читать интересную книгу автора

тельно уверился в том, что "Нефертити" - искусственное дерево. Между со-
бой мы называли инженеров лаборатории N 13 "корневиками", первосиг-
нальщиков - "листовиками", мы же именовались "ствольниками".
Непредсказуемый заходил к нам несколько раз и интересовался ходом ра-
боты. Он появлялся в своей обычной манере - будто конденсировал из воз-
духа. Только что никого не было - и вдруг рядом с трансформатором высо-
кого напряжения стоит Карл. Но мы к этим штучкам привыкли и уже не удив-
лялись. Монзиевский без лишних слов брал схему и оглядывал ее сверху
вниз и слева направо в течение пяти секунд. Так разведчик запечатлевает
в памяти документ.
- Вот здесь необходимо V-образное сочленение, - говорил он, тыкая
ногтем мизинца в схему, и испарялся. Мы даже не успевали расспросить
подробнее, но потом убеждались, что Карл прав.
Лишь однажды Андрюша успел крикнуть вслед исчезающему Карлу:
- Карл Карлович, а кто занимается корой?
Тонкий вопрос! Андрюша хотел показать, что нам уже известно о дереве,
и продемонстрировать догадливость. Будто нас мучает только один вопрос -
кто занимается корой нашего ствола.
Карл слегка сгустился и строго спросил:
- Откуда вам известно о коре больших полушарий?
Андрюша застыл с открытым ртом.
- Древесная кора... - залепетал он. - Покрытие нашего ствола...
Непредсказуемый радостно взвизгнул - он таким образом смеялся - и ис-
чез окончательно. Больше мы его не видели.
На некоторое время меня отвлекли домашние дела, и я перестал непре-
рывно думать о Нефертити.
Дело в том, что Иван Петрович Грач стал активно ухаживать за мамой
посредством кошек. Пуританин перешел на его довольствие. Грач кормил его
и расчесывал гребнем. Пуританин залоснился и приобрел вальяжный вид.
Иван Петрович стал подпускать кота к маме, повязывая ему на шею красный
бант. Мама, неравнодушная к любым цветным тряпкам, полюбила Пуританина
еще больше и стала переносить внимание на Ивана Петровича. Однажды я
застал их вечером пьющими чай в комнате старика. После того как Грача
уплотнили, комната стала напоминать мебельный антикварный магазин. В
центре стоял рояль, вокруг которого вилось небольшое ущелье, образован-
ное стенками рояля и разной мебелью. От ущелья шли вбок тупички, оканчи-
вающиеся телевизором, кроватью, на которой спал Грач, и настенной аптеч-
кой.
Мама и бухгалтер пили чай на рояле. Тут же возлежал Пуританин с крас-
ным бантом, как участник демонстрации. Рояль был застелен скатертью. Я
вошел и тоже устроился за роялем. Мы напоминали певцов на спевке.
- Я бухгалтер. Я привык оперировать цифрами, - говорил Иван Петрович.
- Мне шестьдесят пять лет, а вам пятьдесят четыре...
- Ну зачем же такая точность?.. - недовольно сказала мама.
- А как же без точности? - удивился бухгалтер. - Без точности никак
нельзя... Значит, я говорю, что мне шестьдесят пять, а вам...
- Да-да! И что же?.. - перебила его мама.
- Цифры говорят за себя, - сказал Грач и умолк.
Мама, вероятно, так не считала. Она решила перевести разговор на дру-
гую тему.