"Анатолий Гладилин. Евангелие от Робеспьера" - читать интересную книгу автора

Анатолий Гладилин

Евангелие от Робеспьера


...То, что было завоевано в результате первой победы, становилось
прочным лишь благодаря второй победе более радикальной партии; как только
это бывало достигнуто, а тем самым выполнялось то, что было в данный момент
необходимо, радикалы и их достижения снова сходили со сцены.

Ф. Энгельс (Введение к работе К. Маркса "Классовая борьба во Франции с
1848 по 1850 г.")


Не могли ли бы Вы помочь мне найти... ту статью (или место из брошюры?
или письмо?) Энгельса, где он говорит, опираясь на опыт 1648 и 1789, что
есть, по-видимому, закон, требующий от революции продвинуться дальше, чем
она может осилить, для закрепления менее значительных преобразований?

В. И. Ленин (Письмо В. В. Адоратскому)


ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава I. Слово герцога де Лианкура


К лицу ли такие похвальбы, когда потеряно все, даже честь!

Сюло


Герцог де Лианкур, человек, имевший право входить к монарху в любое
время дня и ночи, 6 мая 1789 года сидел в будуаре госпожи Луизы, которую он
всегда называл просто Луиза, ибо ему было решительно наплевать на звание и
фамилию ее мужа, хотя там и была частица "де", - ведь сейчас любой мошенник
мог купить себе дворянское звание, - такие уж наступили времена.
Ее муж всегда предусмотрительно исчезал перед приходом герцога, а
герцог приходил в определенные дни, и это было известно заранее. Эта связь
тянулась уже два года. Герцог де Лианкур все больше привыкал к Луизе, а
Луиза, молодая, очень красивая женщина, вела себя безупречно, и если раньше
в ее манерах иногда чувствовалось плебейское происхождение, то за эти два
года она стала настоящей аристократкой. Достаточно было одного взгляда
герцога - и Луиза понимала его. Так, например, когда недавно Луиза обила
гостиную пестрой тканью, герцог только поморщился, и уже через неделю и
мебель и стены были обтянуты спокойным синим бархатом. Правда, герцог
подарил ей тысячу ливров, но ведь деньги можно было истратить на другое.
Она всегда называла его герцогом. И даже в минуты интимной близости он
оставался для нее "вашей светлостью". Это обращение - ваша светлость -
ласкало ее слух, поднимало ее в собственных глазах, и, понимая это, герцог,