"Анатолий Гладилин. Евангелие от Робеспьера" - читать интересную книгу автора

революции:
"Совершено великое преступление. Национальное собрание заканчивало свои
продолжительные труды; конституция была близка к завершению, революционные
бури были готовы улечься; и враги общественного блага захотели единым
преступлением принести всю нацию в жертву своей мести. Король и королевская
семья похищены 21 числа настоящего месяца".
25 июня короля привезли в столицу. Париж встретил его убийственным
молчанием.
Король был доставлен в Тюильрийский дворец и взят под стражу.
Перед партиями встал вопрос: что дальше? Лицемерная версия Собрания о
похищении вызвала всеобщее возмущение.
Бриссо писал: "Как охарактеризовать эту двойственность: короля
арестовывают, а объявить, что его арестовывают, не хотят; на офицеров
возлагают ответственность за его охрану, а сами хотят уверить, будто он
свободен? Что же, узник он или нет? Если узник, то к чему лгать? Если он не
узник, зачем арестовывать его?"
Со страниц газеты Камилла Демулена полились оскорбления и
издевательства над королевской семьей.
Марат требовал установления военной диктатуры. В диктаторы он предлагал
Дантона.
Кондорсе опубликовал послание, в котором обещал найти искусного
механика, способного в пятнадцать дней сконструировать образцового монарха.
Призрак республики стучался в дверь. Как же вел себя Якобинский клуб? 23июня
Дантон заявил: "Человек, объявленный королем французов, преступен или глуп.
Но человек - король не может оставаться королем, если он глуп. Регента тоже
не надо, но нужен сменяемый, избираемый департаментами совет".
27 июня д'Анжу потребовал регентства. 29 июня Антуан предложил
назначить регента и объявить о низложении короля.
1 июля Билло-Варен поставил вопрос: "Какая форма правления более
пригодна для нас: монархическая или республиканская?" В зале шум.
Председательствующий Буш прерывает оратора: "Конституцией признано, что для
Франции пригодна монархическая форма правления".
Как видим, в Клубе не было единства. Что же думал лидер якобинцев
Максимилиан Робеспьер?
Двусмысленны и осторожны его слова, произнесенные в Якобинском клубе:
- В Собрании меня обвинили в том, что я республиканец: мне делают
слишком много чести - я не республиканец. Если бы меня обвинили в том, что я
монархист, мне нанесли бы оскорбление: я и не монархист.
В Учредительном собрании Робеспьер (равно как и Бюзо, Петион, Грегуар),
протестуя против намерения большинства обелить короля, доказывая, что нельзя
смешивать неприкосновенность с ненаказуемостью, требуя тщательного
расследования и суда над Людовиком XVI, умудрился не коснуться основного
опроса, волнующего Якобинский клуб: что лучше - монархия или республика.
Не будем спешить с обвинением Робеспьера в недальновидности или
политической слепоте. Да, он не пришел еще к мысли о республиканском
правлении, но ведь и Франция не была готова для республики. Как справедливо
указывает Олар, "во Франции хотели установить свободное правительство при
посредстве короля; хотели организовать, реформировать монархию, а не
разрушить ее. Никто не думал о том, чтобы призвать к политической жизни
невежественную массу народа; произвести необходимую революцию намеревались