"Анатолий Гладилин. Евангелие от Робеспьера" - читать интересную книгу автора

Поняв раз и навсегда, что трибуна Собрания - это всенародная сцена, они
стали прекрасными артистами.
Как и все настоящие артисты, они обладали звучными голосами и четкой
дикцией. Они выбирали подходящий момент, чтобы произнести сакраментальный
монолог или убийственную реплику.
Как и все настоящие артисты, они были очень непоследовательными, но
зато, вжившись в роль, искренне верили тому, что говорили.
Когда король допускал их к власти, они становились верными его слугами.
Когда король давал отставку жирондистским министрам, жирондисты наносили ему
убийственные удары. Партия лавировала достаточно ломко для того, чтобы
возглавить народное движение 20 июня и придти к власти после 10 августа 1792
года. Но, свергнув короля, жирондисты противились суду над ним.
Опираясь на поддержку широких слоев буржуазии, новые люди победили
конституционалистов и развеяли иллюзию о конституционной монархии. Добившись
привилегий для новых слоев населения, они посчитали свою миссию выполненной.
Но, желая остановить революцию, жирондисты оказались как бы между двух
огней: двор и крупная буржуазия пытались вернуть старый порядок, мелкая
буржуазия и бедняки города и деревни громко заявляли о своих требованиях. В
этой сложной ситуации жирондисты пытались придерживаться некой средней
линии, они совершали сложные замысловатые маневры, бросались из одной
крайности в другую. Сделав шаг вперед, они резко поворачивали назад. В конце
концов они закружились на месте и потеряли головы... в буквальном смысле
этого слова.
Они представляли собой группу талантливых солистов, но создать
дисциплинированную организацию было выше их сил.
Лидеры жирондистов:
Вернио. Оратор более ослепительный, чем Мирабо, но твердо убежденный,
что всегда и во всем на первом месте будет одно лишь слово. Он любил народ,
но любил его как аплодирующую галерку.
Изнар. Его неистовые речи, проникнутые какой-то пророческой
уверенностью, увлекали и опьяняли Собрание. Но с поразительной легкостью он
сегодня говорил совсем не то, что вчера. И не потому, что он не придавал
никакого значения словам. Он просто сегодня совершенно искренне думал иначе.
Гаде. Мрачный и саркастичный острослов, которого все боялись. Это он
осмелился в Якобинском клубе прервать Робеспьера, когда тот произносил
проникновенную речь о боге. После Гаде Робеспьеру крикнули: "Довольно глупых
поучений, господин президент!" Он стремился скорее оскорбить противников,
чем попытаться с ними договориться, скорее высмеять их доктрины, чем
противопоставить им что-либо другое.
Жансоне. Наиболее спокойный, рассудительный оратор, тяжелая артиллерия
жирондистов. Впрочем, впоследствии, в пылу партийной борьбы именно он
окончательно озлобил монтаньяров (так называли депутатов, которые заседали
на Горе, то есть на верхних скамьях Собрания, и которыми фактически
руководил Якобинский клуб), сравнив их с гусями.
Кондорсе. Прославленный философ, мозг жирондистской партии. Выступал
мало, но с его молчанием приходилось считаться.
Бриссо. Умелый политик, интриган, человек, способный на любые, самые
неожиданные повороты. Его все время провозглашали вождем жирондистов, но он
упорно отказывался от этой роли. Так кто же был вождем партии? Нетрудно
предположить, что по логике своего характера эти пылкие мужчины должны были