"Анатолий Гладилин. История одной компании" - читать интересную книгу автора

дескать, есть такие дружные ребята, смелые и решительные, и про нас будут
говорить во всех школах и в Аллиной школе тоже.
Все мы росли во время войны, мечтали бежать на фронт и там убить как
можно больше фашистов. В детстве мы завидовали своим старшим братьям,
которые ходили в военной форме, короче, преклонялись перед всем, что было
связано с армией. Когда капитан милиции сказал, что в скором времени
бригадмильцев, вероятно, оденут в особую форму, а наиболее отличившимся,
возможно, дадут и оружие, тут мне разом припомнились все детские мечты, и
как только капитан на секунду замолк, чтобы набрать воздуха для следующей
фразы, я сразу закричал, что мы согласны.
Но что делать с ребятами? Если Медведь скажет "нет", я окажусь в
глупейшем положении. Надо срочно начать интриги.
С кого же я должен был начинать? Пожалуй, прежде всего надо было
склонить на свою сторону Барона. "Официально" главным у нас считался
Медведь, но фактически вершил всем Чернышев.
На мое счастье, на первой же перемене Медведя вызвали в комитет
комсомола, а я занялся обработкой Чернышева. Надо было представить дело так,
будто я просто вспомнил, что Барон как-то говорил: дескать, было бы неплохо
вступить в бригадмил. Может быть, он прямо так и не говорил, но, во всяком
случае, намекал. Словом, это была идея Чернышева, а я просто неосторожно, по
якобы свойственной мне глупости, высказал эту идею вслух. Моя уловка
удалась, и Чернышев сказал: "Правильно, какие могут быть еще разговоры".
Во время следующего урока я подсел к Леньке. Я напомнил ему, что у него
были особые счеты с ребятами из соседней школы: ведь они разбили нос именно
ему, - теперь появилась реальная возможность с ними сквитаться. После
некоторого раздумья Ленька одобрил мой замысел.
Тут кончились уроки, и мы вышли на улицу. Мне важно было рассказать
ребятам о случившемся раньше, чем это сделает Медведь. Естественно, о
предварительных переговорах с Ленькой и Сашкой я умолчал. Изобразив на своем
лице виноватую улыбку, поминутно каясь и извиняясь, я представил дело так,
что, дескать, ребята всегда хотели вступить в бригадмил, а моя ошибка лишь в
том, что я поспешил расписаться за всех, ну, бейте меня, ребята, ругайте,
Медведь мне уже выдал, я, братцы, дурак, сам это знаю.
Барон и Майор меня тут же поддержали, причем так решительно, что с ними
моментально согласились Артист и Пятерка.
Медведь неожиданно для себя вдруг оказался в одиночестве. Но для него я
подготовил "благородный" путь к отступлению. Он быстро сообразил, что к
чему.
- Кто спорит? - сказал Медведь. - Идея хорошая, но меня раздражает,
когда Звонок вылезает вперед и начинает кричать за всех. Надо же сначала
посоветоваться!
Конечно, все с ним согласились и накинулись на меня, а я клялся, что
это никогда не повторится, а про себя, конечно, торжествовал.
За работу в бригадмиле мы взялись рьяно, но воспоминания о ней остались
у нас самые жидкие: где-то мы кого-то задержали, однажды помогли поймать
спекулянтку, как-то разогнали дерущихся на Суворовском бульваре - вот и все
наши подвиги. Мы вовсе не отлынивали от дежурств, а патрулируя вечером по
улицам, вовсе не старались держаться поближе к фонарям, - нет, я повторяю,
рвения с нашей стороны было хоть отбавляй, да и капитан милиции (Иван
Иванович его звали) оказался человеком на редкость симпатичным. Но вся беда