"Анатолий Гладилин. Большой беговой день" - читать интересную книгу автора

Определили бы в тридцатое отделение, там, правда, плохой товар, да ничего,
как-нибудь бы в люди выбился. Видно, век мне зимовать в помощниках. Лиану
отвезут в завод, и что у меня останется? Две с половиной кобылы, годные
только на колбасу? Значит, так, я укол сделал обезболивающий, полчаса должно
держать, вроде бы пока она не хромает, не жалуется. Скорее бы начинали! И
если они фальшпейсом поедут, если сторожить друг друга до финиша будут, то у
меня есть шанс. На последней прямой разберемся. Мне бы взять один гит, а там
вгоню ей два укола, три укола, забью насмерть, но приз не выпущу! Как
надоело ходить в помощниках... Идеолог хорош, Отелло огнем пышет... Нет,
видно, нет счастья в жизни!.."
ЛИАНА: "Больно мне, ой как больно! Укололи меня, укололи, вроде бы
ступить могу, да ноги не чувствую, нога как неживая. Рыжий морду воротит,
зазнался, а еще недавно таращил влюбленно глаза. И гнедой совсем ополоумел,
проходу не дает, у них, у жеребцов, одно на уме... Да не до баловства мне
сейчас, на трех ногах ковыляю. Век наш девичий короток".
- Под третьим номером кобыла Локотовского коннозавода Черепеть.
Наездник первой категории - Евгений...
ЖЕНЯ: "Я в первом гиту рубиться не буду, нашли дурака. А вот второй и
третий гит - мне баллы нужны, четвертое место вполне устроит. Ребятам я
сказал, чтоб заряжали Отелло: приз его, никому не уступит. Отелло им такой
пейс задаст, что в первом гиту они все сдохнут. Я же Черепушку попридержу, а
когда к третьему гиту фонари снимутся, тут я пошлю брата в кассу. Много
платить не будут, но кое-что заработаю. Сто рублей братану должен, сто
пятьдесят Клавке на мебель отдай, Нюрке пятьдесят, Машка обойдется десяткой
и бутылкой... Край-то мы найдем, край угадаем, тридцаткой в лобешник вмажу.
Интересно, сколько дадут?"
ЧЕРЕПЕТЬ: "Я смирненькая, я покладистая, мне как прикажут. Сегодня,
чую, большой работы не будет, не в том настроении хозяин. А Лианка-то,
хи-хи! хромает. У меня глаз острый, не утаишь. Воображала несчастная! Все
нос задирала, мол, отец ее знаменитый призовик, американец... Не спорю,
Апикс-Гановер - конь маститый, зато мать ее, Латунь, известная шлюха. Мне
старые кобылы рассказывали, что когда Апикса к Латуни вели, он брыкался
отчаянно. И Лианка в мать пошла, тоже блядует. А кому она теперь нужна
хромоногая? Тьфу!"
- Под четвертым номером кобыла Прилепского коннозавода Гуль-Гуль,
Калининского ипподрома. Наездник первой категории - Самсонов...
САМСОНОВ: "Меня так сразу и предупредили: ты, парень, сиди и не
рыпайся, а то невзначай ноги переломаем твоей дохлятине. Сено положили
сырое, отруби некачественные, моркови меньше нормы. Москва бьет с мыска, не
любит гастролеров. Да я бы их всех и в рот, и в нос, и в ухо... но не тот у
меня товар. У кобылки максимум - две девять. Конечно, если шансец
подвернется своего не упустим. Только не так надо с Москвой разговаривать.
Рассказывали, как Тальник из Таллина позапрошлые дерби выиграл: первую
четверть за двадцать девять сделал и сразу потерял всю компанию, москвичи
ему хвост нюхали, от злобы только зубами скрипели. Подождите, будет и на
нашей улице праздник... Есть у меня двухлеточка..."
ГУЛЬ-ГУЛЬ: "Как интересно! Какие красивые жеребчики! Сколько приятных
знакомств! Я тут одному подмигнула, так тот за мной кинулся, чуть своего
хозяина из качалки не выбросил... Люблю темпераментных!.. У нас в Калинине и
поговорить не с кем! Кобылы - мелкие интриганки, а у жеребцов одна тема -