"Анатолий Гладилин. Большой беговой день" - читать интересную книгу автора

- С чего бы ему скакать? - возмутился Профессионал.
- Эх, мальчики, - вздохнул Корифей, - каждый раз, когда я слышу слова
"как он мог заскакать", я вспоминаю старую историю. Да не про пятьдесят
первый год, не пугайтесь. Был такой мастер, Петров, вы его уже не застали.
Хороший наездник, но, разумеется, как и все они - погрязший в тотошке. Я
приходил к нему в дом, кое-что он мне подсказывал. Однажды он мне говорит:
"В пятницу еду на Габитусе, не проиграю". Я, естественно, зарядил Габитуса,
Габитус идет первым в отрыве, и вдруг, в двадцати шагах до финиша, когда ему
никто не мешал, у жеребца - проскачка! Потом еще несколько раз Петров
пытался проехать на Габитусе, и - аналогичный случай! В одном и том же месте
жеребец скачет. Никто не может понять, в чем дело, а сам Петров клянет
Габитуса на чем свет... Но между прочим, рассказывает мне Петров о
любопытном происшествии, случившемся летом на гастролях в Харькове. Там
местное жулье играет между собой на лошадь, которая придет последней.
Заключают крупные пари и соответственно мухлюют. Так вот, Петрову дали
деньги, чтоб он приехал обязательно последним. А Петров был на Габитусе.
Начался заезд. Те, кому надо, режутся в борьбе, а Петров спокойненько
плетется сзади. Едет он себе, едет, песенки поет, но на третьей четверти
замечает, что к Габитусу пристроилась одна местная кобылка, причем весьма
удачно, четко проигрывает Габитусу полкорпуса. Петров подумал, дескать,
случайность, однако попридержал жеребца. И кобылка тут же привстала. Петров
обернулся, глянул в глаза наезднику (на кобылке сидел армянин) и обо всем
догадался: конкурирующая фирма, другая мафия тоже заплатила армянину. Вышли
они из последнего поворота, когда остальные лошади пересекли финиш. Петров,
даром что мастер, натянул вожжи, лежит на Габитусе, не пускает, но и армянин
оказался не промах, совсем на шаг перешел. Публика улюлюкает, публика
усекла, в чем фокус. Но Петров обязан проиграть армянину: с харьковским
жульем шутки плохи, изобьют до полусмерти. Петров дергает жеребца, чтоб тот
сбился, но Габитус, зараза, не сбоит... До финиша тридцать метров. Надо хоть
ради приличия изобразить посыл. И Петров делает вид, что смирился с
поражением, что, мол, ладно, так и быть, обманул его армянин. Он посылает
Габитуса, отрывается от кобылки, но в двадцати шагах до столба резко берет
влево - и Габитус на полном ходу врезается мордой в кусты акаций! Конечно,
жеребец встал как вкопанный, а армянин, плача и рыдая, проехал к финишу...
"Я вовремя сообразил, - хвастался мне Петров, - что гастролеру местное
начальство простит такой финт. Своего бы они наказали, перевели бы в конюхи
на полгода. И в Москве бы мне несдобровать, но в Харькове - пронесло. Не
было иного выхода, вечером переломали бы мне кости да и деньги забрали
бы..." И все-таки Петров искренне удивлялся, почему Габитус каждый раз
скачет за двадцать метров до финиша!.. Да, мальчики, лошадь все помнит. Вот
почему я смеюсь, когда наши старожилы возмущаются: "Как он мог заскакать,
как он мог заскакать!"


* * *

Я не участвовал в этом разговоре. Мне было все равно - придет Павлин
или нет. Павлин меня не спасал, а последний рупь я утопил на Гипюре, связав
его с Белым Парусом.
Павлин сбоил сразу после старта. Правда, Толя быстро поставил жеребца,