"Федор Васильевич Гладков. Повесть о детстве" - читать интересную книгу автора

Так в течение ряда лет создавалась эта летопись моего детства и юности
- летопись жизни человека моего поколекия. Я осуществил заветное мое
желание рассказать в образах о той далекой жизни, в условиях которой
прошли мои детские годы и годы ранней юности.
Это была тяжелая эпоха в истории нашего народа: свирепый царский
деспотизм, полицейщина, мракобесие, полное бесправие народа, рабская его
зависимость от помещика и кулака, катастрофическое разорение деревни,
жестокая классовая борьба, пролетаризация крестьянина, бехство его с
неродимой земли отцов в города, где попадал он в тиски чудовищной
эксплуатации, где ждала его безработица и гибель на "дне жизни". Мрачная
власть церкви, домостроевщина, постоянная борьба за кусок хлеба, круговая
порука, разграбление крестьянского хозяйства - озлобляли мужика, приводили
в отчаяние. Он зверел, метался как затравленный, не находя себе места,
срывал свое горе на жене, на детях, на соседях, на самом себе.
Марксизм только что начал зарождаться; он пускал свои корни в
промышленных городах, где пролетариат мог складываться в организованную
силу В деревне самовластно распоряжались помещики и кулаки. Земский
начальник, пристав с арапником и поп с крестом душили всякое проявление
живой мысли. Но под этим игом никогда не угасали недовольство и мятежность
народа, и в разных формах шла классовая борьба между подъяремным бедняком
и богатеем, между мужиком и помещиком. Страдания землепашца и батрака
постоянно разжигали в них гнев и возмущение против самовластия барина,
мироеда и начальства и обостряли ненависть к существующему порядку. В моей
обездоленной деревне жили люди большой совести и беспокойной мысли -
искатели правды, протестанты, бунтари.
Среди них были и мечтатели, и обличители, и мстители.
Я много встречал в юности хороших людей, но люди, с которыми я жил
одной жизнью в деревне, до сих пор близки мне как первые мои друзья Это
были те русские люди, которые не сгибались под гнетом насилия и которые
имели дар видеть свет и во тьме и предчувствовать радость будущего.
Я думаю, что мои сверстники, вспоминая о минувшем, найдут в этой книге
много созвучий с тем, что пережито ими, а молодежь почувствует, что ее
свобода и счастье - это воплощение в действительности заветных дум и
стремлений их отцов, прошедших трудный путь борьбы против эксплуатации,
гнета, бесправия, борьбы во имя торжества коммунистического идеала и
творческого величия человека.


I


Тело матери дрожит и корчится. Она всхлипывает и задыхается. Я встаю на
колени и сам начинаю дрожать от страха. Окна ярко-зеленые от инея. На печи
- могучий храп дедушки. Я прислоняюсь спиной к деревянной стене и вижу,
как по избе проходит какая-то огромная тень... Я щупаю лицо матери - оно
обжигает меня влажным жаром Я боюсь кричать, боюсь отца, боюсь этой темной
тени и плачу тихо.
Рука отца толкает меня на подушку...
- Лежи ты!.. Спи! Заболела мать-то...
Его шепот, сердитый, угрожающий, но он мне кажется чужим, растерянным,