"Виталий Гладкий. Месть обреченного" - читать интересную книгу автора

на груди тельняшку, рассказывая доверчивым телезрителям о том, как он
сражался против душманов.
- У нас, между прочим, сейчас обед, - сказад Сандульский с явным
подтекстом.
- Не похоже.
Я окинул взглядом пустой зал.
- Спецобслуживание, - самодовольно ухмыльнулся Жорж. - Иностранная
делегация. Прибудет с минуты на минуту.
- Понятно...
Я поднялся.
- С нашим кувшинным рылом да в калашный ряд... Покеда.
Я сделал вид, что собираюсь уходить.
- Э-э, старик! Постой. Ты что, обиделся?
- С какой стати? Нынче на милицию не брешет разве что бродячий пес из
подворотни.
- Ну зачем же так...
Сандульский покраснел от волнения и заискивающе заглянул мне в глаза.
- Ты ведь зашел перекусить? Так в чем вопрос - идем со мной, у меня
есть прелестный уголок подальше от нескромных взглядов.
И я пошел.
Я понял, что Жорж здорово испугался...
Как ни неприятно иметь дело с ментами, особенно торговому люду, но еще
хуже попасть к ним в немилость. Эту истину Сандульский усвоил крепко.
А я пошел с ним потому, что хотел пусть на несколько часов выбросить из
головы не только все еще свежие сцены из зала суда, но и весь тот хлам,
который накопился за последний год работы над "мокрыми" делами.
Я был по горло сыт и "демократией", и "новым мышлением", и нашим
"народным капитализмом", расплодившим такую пропасть бандитов и жулья всех
мастей и расцветок, что впору сесть где-нибудь на вершине горы и завыть на
луну.
Уж кто-кто, а я знал, что среди ментов немало настоящих профессионалов,
готовых за державу горло перегрызть всем этим подонкам и новоявленным
нуворишам. Вот только никто не давал команду "фас".
Да и кто ее даст? Те, что сидят в мягких начальственных креслах? Как бы
не так. В этом случае многие из них пошли бы по этапу.
А кто себе враг?
Я медленно наливался под завязку весьма недурным армянским коньяком,
как я понял, из старых запасов Сандульского. Я пил, но почему-то не пьянел,
а тупел.
Есть мне не хотелось, и я больше налегал на дольки лимона в сахаре и
маслины.
Помещение, куда привел меня Жорж, оказалось небольшим банкетным залом,
отделанным карельской березой.
Под потолком висела чешская люстра, и в ее хрустальных подвесках весело
роились мириады светлячков, выловленные из пламени шикарного, отделанного
мрамором, камина.
Вытянув ноги к огню, я блаженствовал, словно сытый кот на завалинке.
- Балдеешь?
Жорж переоделся. Вместо темно-бордового - клубного - пиджака, в котором
он меня встретил, теперь на нем красовались черный фрак с цветком в петлице