"Виталий Гладкий. Месть обреченного" - читать интересную книгу автора

Не скрою - я тоже не мог удержать слезы, которые хлынули бурно и
стремительно, как вешние воды, прорвавшие плотину...
За всю ночь мы не сказали друг другу ни слова. И не уснули ни на миг.
Мы любили друг друга, мы безумствовали так, словно эта ночь была
последней в нашей жизни.
А когда забрезжил рассвет и первые петухи разбудили сонную тишь
окраины, мы, не сговариваясь, встали, вышли во двор и, тесно прильнув друг к
другу, просидели на завалинке до самого восхода, по-прежнему молча,
переполненные счастьем до краев...
Опер
Дело разваливалось на глазах.
Потеющий, словно он находился не в зале областного суда, а в сауне,
прокурор не обвинял, а мямлил нечто жалкое и постыдное. Был он невзрачен,
хлипок в кости и носил большие роговые очки, в которых походил на старого
ощипанного сыча.
Когда адвокат подсудимых, наглый, самоуверенный хмырь в серой тройке,
резко и безапелляционно отвергал даже очевидное, прокурор нервно листал
подшивки с документами, что-то пришептывал при этом, а затем, сняв очки,
недоуменно пожимал плечами и в который раз с обреченным видом говорил:
"Да-с, здесь, пожалуй... кхм... не совсем ясно. Недоработка следствия..."
- Какого черта! - кипел рядом Слава Баранкин. - Он что, сбрендил?!
Какие недоработки, Серега? Там железный фактаж, комар носа не подточит.
- Помолчи...
Я уже перегорел, и весь этот фарс с судом мне был до лампочки.
- Не прикидывайся недалеким, Слава.
- Что ты хочешь этим сказать?
- За все заплачено, дружище. Нас в очередной раз умыли. Пора бы уже и
привыкнуть.
- А эта... бельдюга хитровыдерганная - она-то что?! - не унимался
Баранкин, кивая на судью, женщину в годах с оранжево-фиолетовой "химкой" на
голове. - Если уж дело, как трындит адвокат, шито белыми нитками, тогда
почему она не вернула его на доследование? Или опыта не хватает?
- Чего-чего, а опыта ей не занимать.
- Тогда в чем дело?
- По-моему, семейная жизнь напрочь перепахала твои мозги. Вы оторвались
от нынешних реалий, товарищ старший лейтенант. А напрасно. Это чревато.
- При чем здесь моя семейная жизнь? - возмутился Баранкин.
- Это я так, к слову...
- Что значит - к слову? - не унимался разозлившийся Баранкин.
- Не кипятись...
- Ну, знаешь ли!..
- Ладно, объясню. Видишь ли, Слава, у судьи двое детей, муж-инвалид,
внуки, зарплата копеечная...
- Ну и что? - перебил меня Баранкин. - Все мы так живем.
- Кстати, ей даже пистолет не положен по штату...
- На кой хрен такой грымзе пистолет? От нее в темном переулке будут
шарахаться и без оружия.
- Поди скажи ей об этом лично... - Я нехотя ухмыльнулся.
- И сказал бы! Она комплиментов никак не заслуживает.
- Старость, Слава, - это больше состояние души, нежели тела. Скажем