"Виталий Гладкий. Обреченный убивать" - читать интересную книгу автора

повернуть время вспять и поговорить с ними сразу после убийства! Увы...
Когда мы с Иваном Савельевичем остались одни, он сокрушенно покачал
головой:
- Цэ гыблэ дило.
- Но работать надо...
- А як жэ...
И такой у Ивана Савельевича в это время был несчастный вид, что мне
стало его искренне жаль. А себя? Если честно, то тогда я об этом не
задумывался, хотя стоило бы.
- Что будем предпринимать? - спросил я следователя насколько мог сухо и
официально.
Как-никак задание на розыск мне должен давать именно он. Но Иван
Савельевич не принял предложенный мною тон. Он посмотрел на меня с мягкой
укоризной и сказал:
- Брось... А то ты не знаешь.
- Да знаю... - вздохнул я. - Связи, знакомства Лукашова, мотив
преступления.
- Связи, знакомства... - повторил Иван Савельевич.
И стал суетливо тереть носовым платком свою лысину: его в этот момент
даже пот прошиб.
- Нужно повнимательней присмотреться к этим двум наглецам.
- Хамлюги... - согласился со мной Иван Савельевич, что-то
сосредоточенно обдумывая.
Я с надеждой, выжидательно смотрел на него: по прежним нашим встречам
знал, что круглую, как капустный кочан, голову Ивана Савельевича нередко
осеняют толковые мысли.
- Оци два бугая... щось тут нэ тэ... - Иван Савельевич достал блокнот и
что-то записал. - Отой кооператив... Надо ОБХСС подключить. Пусть проверят.
- Иван Савельевич, только без шума и пыли! - взмолился я, быстро
смекнув, о чем идет речь.
- Ага, всэ будэ тыхэнько... - хитро сощурил глаза следователь. - У меня
есть на примете гарный хлопец из той конторы.
- И мне, с моей стороны, не мешало бы повнимательней присмотреться к
Заскокину и Коберову, - испытующе глядя на Ивана Савельевича, сказал я.
- Ой, смотри... Они мужики серьезные. Щоб нэ выйшло чого...
- Так ведь и я им не подарок.
Я облегченно вздохнул: ответ следователя был согласием на
"разработку" Коберова и Заскокина...
Я приехал к дому, где жил Лукашов, под вечер. Сам он пока находился в
морге. Как я успел выяснить, покойник сменил двух жен и жил с третьей,
двадцатисемилетней Тиной Павловной. Детей у них не было.
Тина Павловна была одета в какую-то импортную хламиду, не скрывающую ее
женские прелести. Она оказалась женщиной видной: полногрудой, длинноногой, с
удивительно прозрачными голубыми глазами (странно, но в них почему-то не
просматривалось должного страдания).
Некоторое время мы молчали: я с интересом осматривал интерьер комнаты
(а там было на что посмотреть), хозяйка с любопытством и не таясь изучала
мою персону. Первой нарушила молчание она:
- Хотите кофе? С коньяком?
- Спасибо, с удовольствием...