"Виталий Гладкий. Убить зверя" - читать интересную книгу автора

Греем, а затем, немного поразмыслив, стал решительно переодеваться в новый
костюм и ни разу не надеванные туфли. Когда уже возился с галстуком - узел
все время получался какой-то кривой, однобокий - до него наконец дошло, что
сегодня он забыл побриться. Поминая всех святых, старик разоблачился и,
поменяв лезвие в безопасной бритве, полчаса скоблил щеки и подбородок с
таким тщанием, будто шел не просто в город на прогулку, а по крайней мере
получать орден.
Егор Павлович вышел из дому около полудня. Дождь прекратился, и серое
сонное небо начало постепенно оживать, окрашиваясь в голубоватые тона,
кое-где тронутые розовыми мазками пока еще прячущегося среди туч светила.
Старик не захотел садиться в автобус и бодро прошагал до семнадцатой
больницы шесть кварталов. Когда показались массивные чугунные ворота с
литыми финтифлюшками, за которыми виднелись розово-белые корпуса, он
замедлил шаг и поискал глазами. Заметив такси, припаркованное возле
проходной, старик подошел к машине и с минуту разговаривал с водителем.
Затем, сунув ему в руки деньги, он медленно и нерешительно зашел на
территорию больницы.
В комнате для посетителей его встретила суровая медсестра. Она
посмотрела на него так холодно, что старику показалось будто он приблизился
к не замерзающей даже летом речной наледи.
- Вы к кому? - спросила она бесцветным голосом, глядя куда-то в
сторону.
- Собственно, я... - Егор Павлович смешался.
Он позвонил в семнадцатую на следующий день после посещения Подковы. И
с удовлетворением отметил, что врач "Скорой помощи" не обманул - женщину не
только определили в престижную больницу, но и предоставили одну из лучших
палат. Он спросил как ее зовут, и когда по телефону назвали фамилию, старик
едва не уронил от изумления трубку. Не сформировавшиеся воспоминания, не
дававшие ему спать ночью, вдруг приобрели совершенно конкретные очертания:
больная женщина-торговка оказалась женой некогда широко известного
киноартиста Велихова. Он достаточно хорошо запомнил ее облик благодаря
телевизионной передаче, которую увидел вскоре после переезда в город. Съемка
велась на квартире Велихова, и Егор Павлович отметил, что киноартист болен,
хотя и старался держаться бодро.
Потому когда заледеневшая в своей значимости служительница престижной
больницы спросила к кому он пришел, старик заробел, словно пацан.
Егор Павлович уже выяснил, что Велихову никто не посещает. Это
обстоятельство с одной стороны удивило его, а с другой - вызвало необычное
волнение. Он не мог понять причину столь странного смятения, воцарившегося в
его достаточно замкнутой и даже в какой-то мере ожесточившейся душе. Егор
Павлович оправдывал свое состояние состраданием к больной актрисе, но с
удивлением отметил, что лжет сам себе. Тогда он постарался вообще выбросить
из головы событие, случившееся на Подкове, сосредоточившись на очередном
заказе. Но из этого ничего не вышло - руки и мозги никак не хотели работать
в синхронном режиме.
Старик держался, словно стойкий оловянный солдатик, ровно двое суток.
Третьего дня он махнул рукой на свои терзания и поступил, как обычно, честно
и прямолинейно - взял и отнес передачу. Правда, имени своего не назвал. Так
он носил продукты все три недели, которые Велихова провела в семнадцатой
больнице. И вот сегодня Егор Павлович наконец рискнул нарушить свое