"Виталий Гладкий. Убить зверя" - читать интересную книгу автора

Лешак; он понимал, что хозяин в беде, но ничем помочь не мог - инстинкт
самосохранения подсказывал ему, что впереди, в черно-зеленом месиве, его
ждет гибель. На сухом месте лежала и длинная слега, оброненная Егоршей,
когда, зацепившись за корневище, он падал с невысокого откоса в ямину,
доверху наполненную жидкой холодной грязью...
Юный мститель следовал за бандитами примерно в сотне метров. Он был в
отчаянии: стрелять нельзя, так как между ним и беглыми зэками рос
кустарник - даже тонкая веточка могла изменить траекторию пули, а
подобраться поближе не позволяла бедная на растительность марь - за редкими
чахлыми сосенками не спрячешься. И момент случился подходящий - открой он
огонь с хорошей позиции, бандитам не останется ничего иного, как сигать в
трясину, где их все равно ждала смерть; но в то же время, случись у него
промашка, Егорша сам превращался из охотника в дичь - карабин отца, которым
был вооружен Малеванный, бил гораздо дальше и куда точнее, нежели старенькая
берданка подростка.
Так они и пробирались по мари, будто связанные невидимой бечевой:
впереди - бандиты /тропу торил Зяма, за ним шел Чагирь, а замыкающим был
Малеванный/, позади - Лешак и Егорша.
За спиной уже осталась половина пути по коварной трясине, когда
случилось то, чего Егорша никак не мог ожидать. Он почти приноровился к
сюрпризам, встречающимся на каждом шагу, и наконец позволил себе немного
расслабиться. У подростка, как на его годы опытного и выносливого таежника,
немало поплутавшего по тайге, ныли все мышцы, а икры напряженных ног
/передвигаться приходилось в основном низко пригнувшись или на четвереньках/
нередко сводила судорога. Поэтому он старался идти в рваном темпе: когда
появлялась возможность, Егорша почти бежал - если встречались относительно
сухие пригорки; а едва бандиты замедляли ход, наткнувшись на очередную
трясину, подросток лежа отдыхал, позаботившись, чтобы ноги были выше головы.
Как говорил в таких случаях отец, "испорченная" кровь, накопившаяся в
уставших ногах, быстрее смешивалась со свежей, и охотнику вполне хватало
десяти минут, чтобы восстановить силы и обновить заряд бодрости.
Беда стряслась как раз в тот момент, когда Егорша бежал. Лешак держался
немного впереди, и потому спугнутый им старый заяц, таившийся под кочкой в
густой траве, рванул не по ходу пса, а назад, мудро выбрав из двух зол
меньшее. Он прошмыгнул между ног Егорши и задал стрекача, а юный мститель,
нервы которого были напряжены до предела, с перепугу отскочил в сторону и,
споткнувшись, угодил в трясину, при этом выронив палочку-выручалочку -
длинную жердь. И теперь бездонная утроба мари заглатывала его,
удовлетворенно причмокивая и пуская пузыри.
Несмотря на отчаянное и почти безнадежное положение, Егорша продолжал
барахтаться, цепляясь за все, что только возможно. Ему хотелось закричать,
позвать на помощь, но благоразумие и ненависть к бандитам глушили черный
первобытный страх, постепенно овладевающий его сознанием. Ему удалось
вцепиться в старое корневище, однако оно с противным хрустом отломилось, и в
руках Егорши остался лишь толстый сук с отростками, похожими на осьминожьи
щупальца. Эта ненадежная опора немного замедлила погружение, и совсем
потерявшему силы подростку удалось отдышаться. Но когда он, весь во власти
смятения, поднял голову и осмотрелся, то едва не завопил от ужаса - прямо
перед ним стояла огромная медведица. Лешак, который до ее появления бегал у
кромки пузырящейся грязи, где-то пропал, и зверь совершенно безбоязненно