"Виталий Гладкий. Убить зверя" - читать интересную книгу автора

атамана какого-то казачества, грудь которого украшали кресты и медали...
Бедлам! Бред! Клевахин только головой качал, глядя как чеканят шаг по
сторонам траурной процессии бритоголовые "быки" в одинаковых черных
куртках - охрана городского бомонда. Похоже, этими похоронами местные
мафиози решили продемонстрировать народу кто на самом деле в городе правит
бал.
Но особое внимание майора привлек высокий мужчина с рукой на перевязи,
одетый во все черное. Он держался ровно, будто проглотил жердь, а его
аскетическое лицо с крупным орлиным носом было неподвижным и бесстрастным.
Мужчину хорошо охраняли - рядом с ним шагали такие же, как он, полузомби с
отсутствующим выражением лиц и мертвыми ничего не выражающими глазами.

Это был Джангиров, глава секты сатанистов, как теперь точно знал
Клевахин. Описание его внешности присутствовало и в показаниях Гольцова,
охранника покойного Кирюхина, и в "чистосердечном признании"
горе-динамитчика, богобоязненного Усольцева. И сегодня, ровно в одиннадцать
нуль-нуль, майор ждал вызванного повесткой Джангирова для очень важной
беседы.
Правда, Клевахин очень сомневался, что этот таинственный тип будет
спешить к нему на встречу. У таких проходимцев всегда найдется масса
документально подтвержденных причин, препятствующих исполнению гражданского
долга - майор все-таки не рискнул поступить как обычно в таких случаях, и в
повестке любезно назвал Джангирова свидетелем...

- ...Мне сказали, что ее не видели недели две, - голос Тюлькина вернул
майора к действительности.
- Что? - недоуменно спросил Клевахин.
- Так я это... про девушку... - смешался старлей.
- А-а... - понимающе кивнул майор. - Ее родственников отыскал?
- Не-а, - сокрушенно вздохнул Тюлькин. - Она приезжая.
- Письма?..
- Подметено вчистую. Она снимала однокомнатную квартиру в Озерках - ну
вы знаете - и жила без прописки. Соседям представилась как Лизавета. Да, да,
именно - Лизавета. Или деревенщина, или шарила под сельскую. Жила тихо,
никто к ней не приходил, даже подруги... если, конечно, они у нее были. Не
говоря уже о мужчинах.
- А как насчет работы?
- Скорее всего, где-то трудилась: уходила в семь утра и являлась домой
обычно после шести вечера.
- Что говорит квартирная хозяйка?
- Это еще та рыба... бляха-муха... - выругался Тюлькин. - Молчит словно
партизанка. Или несет какую-нибудь чушь. По-моему, она свихнулась на почве
политики. Все долдонит о новом пришествии коммунистов и рассказывает, как ей
хорошо жилось при советской власти. Соседи говорили, что она постоянно ходит
на митинги левых и даже состоит в партячейке, притом едва не на главных
ролях. Старая мымра, мать ее...
- Короче говоря, полный облом... - то ли спросил, то ли констатировал
Клевахин.
- Прижать бы ее, но как?
- Сапогами по ребрам, - раздраженно буркнул майор. - Черт! Куда не