"Виталий Гладкий. Ликвидатор" - читать интересную книгу автора

Достать его пробовали? - Подняли на ноги всю заграничную агентуру. Вычислили
местонахождение, послали спецгруппу, но опоздали. - Ушел? - Еще как ушел. На
тот свет. - Так тогда и дело с концом. - Если бы... Он сымитировал свою
смерть, подставив другого человека. - А как с опознанием? - На уровне. У
всех остальных, кроме нас, сомнений в его кончине не было. К сожалению, все
это случилось в Греции, а там наша резидентура представлена слабо. Потому на
первых порах мы и свернули поиски, тоже поверили в официальное заключение. -
А документы искали? - Ищи иголку в стоге сена... Решили, что он не такой
дурак, чтобы держать их при себе. А в тайнике они могут пролежать сотню лет.
Что и требовалось доказать. - Я так понимаю, он дал о себе знать... - Да. И
потребовал такую сумму, что наше начальство до сих пор в трансе. -
Колобок... - Я поневоле восхитился этим парнем. - Не понял... - Я от бабушки
ушел, я от дедушки ушел... Что здесь непонятного? Он обрубил все хвосты. И
проделал это блистательно. Ну а нашей конторе, ясное дело, не стоит кричать
на всех углах о том, что он жив-здоров, - по вполне известным мотивам. - Ты
прав. - Где он теперь? - Знай мы это, ты еще успел бы надавать по мордам
целой роте и перетрахать пол-города, прежде чем уйти на новое задание, - с
мрачной язвительностью ответил Кончак. Черт бы побрал мою профессию! Даже на
отдыхе нет покоя от всевидящего и недремлющего ока службы внутренней
безопасности! Интересно, не умудрились ли они заснять на видео мои вчерашние
ночные услады? Думаю, что там есть на что посмотреть... Этот вопрос так и
вертелся на кончике языка, и при других обстоятельствах я бы не преминул
задать его Кончаку, но сегодня не рискнул - кому охота связываться с
тигром-людоедом, да еще когда он не в настроении и голоден? - Но если толпа
наших спецов не смогла его вычислить, то как я могу провернуть это дело в
одиночку? - изобразив смущение, тихо спросил я. - Есть только один человек,
которому известно, где он скрывается... - И я должен найти к нему подход. -
Я не удержался от тяжелого вздоха; Волкодав, похоже, ты скоро превратишься в
затычку для каждой дырки... - Именно. - Что для этого нужно? - Попасть в
колонию усиленного режима. - Чего?! - Не ори, - строго осадил меня
полковник. - Ты не на митинге. - Значит, я должен сесть в тюрягу... Моб твою
ять! Виктор Егорович, за что?! Прошу вас, куда угодно, только не на нары! -
Надо, - отрезал он, но глаза все-таки отвел. Жалеет? Как же, от него
дождешься... - Ну, если надо... - жалобно проблеял я и с жадностью допил
остатки фирменного пойла - когда еще придется? А что было делать? Служба...
Я всегда знал, что моя жизнь - сплошное дерьмо; но не до такой же степени!
Ага, уже подъем... Барачные шестерки уважительно тормошат бугра. Коцы* на
копыта*, бушлат на плечи - и вперед, в светлое будущее. Эх, Волкодав...
Киллер Старик пытался учить меня языку, на котором разговаривала деревня. -
Во*, - тыкал он в свою тощую грудь костлявым пальцем. - Тебя зовут Во? -
показал я на него. Старик что-то сокрушенно залопотал в ответ - наверное,
поражался моей бестолковости - и позвал внучку.
*Коцы - рабочие ботинки (жарг.) *Копыта - ноги (жарг.) *Во - я (кит.)
- Во... - робко сказала она, приложив пятерню к груди. - Я? - наконец
дошло до меня. - Во! - указал я на себя. Старик радостно закивал. - Так бы
сразу и сказал... Облегченно вздохнув, я попытался улыбнуться; но вместо
улыбки получилась жалкая гримаса - я все еще был прикован к постели и лишь
изредка, когда никого не было поблизости, превозмогая слабость и боль,
вставал на ноги, придерживаясь за стенку хижины. Я знал уже немало слов:
ми - рис, лян - лепешка или хлеб, да - большой, до - много, хун - красный,