"Ирина Глебова. Смерть в мансарде ("Сыщик Петрусенко") " - читать интересную книгу автора

промелькнувшей у Мити? Или сам подсказывает племяннику ход? С него
станется... Но у Викентия Павловича был такой простодушный вид, и дымовые
колечки так красиво улетали к потолку, что молодой человек сам одернул себя:
глупости, ничего такого дядя ввиду не имеет. Но ему самому пришедшая в
голову идея покоя уже не давала.


Глава 4

Дмитрий прошел в ворота кованой ограды городской больницы, но
подниматься в палату не стал. Раненные в пижамах курили на крыльце, сидели
на скамейках, прогуливались в небольшом садике. Кожевников должен был быть
где-то здесь, среди выздоравливающих. Дмитрий быстро нашел его - в веселой
компании играющих в карты перебинтованных парней. Увидев приятеля, тот
обрадовался, затушил папироску и поспешил навстречу.
Они ушли в сторону и сели прямо на траву под яблоней, спасаясь от
солнца. Николай расстегнул куртку - даже ранение не истощило его мощную
мускулистую фигуру. Он показал шрамы на руке и груди, уже крепко стянутые
кожей, но еще красные и вызвавшие у Мити дрожь. Но сам Коля был счастлив:
вчера ему сняли повязки и пообещали скоро выписать.
- На фронт, Митяй, на фронт поскорее хочу. Ребятам моим там сейчас
тяжко приходится. Эх, газеты хоть не читай!
Он извлек из кармана пижамы сложенный и потертый листок "Губернских
ведомостей".
- Смотри-ка, чего пишут... "Армия Брусилова перешла в наступление.
Особая армия встретила на Ковельском направлении чрезвычайно упорное
сопротивление немцев, успевших подвести подкрепление и массу артиллерии".
Еще у немцев было громадное количество самолетов, летавших эскадрильями по
20 и больше аппаратов. Время же взятия Ковеля упущено! "...Восьмая армия
билась отлично у деревни Кошель..." Это же моя армия, Митя. Любимая
Брусиловская! И мы за нашим генералом - хоть в пекло. Знаешь, какой это
человек, Алексей Алексеич! Чисто Суворов! Отец солдату. Но и строг... Я ведь
начинал с ребятами это дело - прорыв на Луцк, там, на Волыни, и ранили. А
теперь они без меня под Кошелем девять тысяч пленных взяли да 46 орудий!
Митя взял у него газету. Вчерашняя. Просмотрел и на секунду прикрыл
глаза, увидев заметку: "Следствие об убийстве Калугиной продолжается.
Покончила собой одна из свидетельниц..." Протянул газету Николаю:
- Прочти.
- А-а, я читал. И раньше читал, как пьяный негодяй зарезал барышню...
Да, тут в городе тоже дела невеселые.
- Я знал обеих девушек, - мрачно сказал Дмитрий. - Вторую, что собой
покончила, особенно хорошо. И видел, как это было. Я тебе сейчас расскажу,
послушай внимательно. Тут есть неясности. А я - юрист, будущий, конечно, но
все же... Хочу разобраться. Ты разведчик. Может, вместе сообразим, что к
чему.
... Для себя Дмитрий связал безоговорочно две смерти - Зины Калугиной и
Жени. Не так, как дядя: Женя, в сильном потрясении от увиденного, убивает
себя! Нет, он представлял все более сложно и более переплетено, но сказать
об этом Викентию Павловичу постеснялся. Ну, о чем бы шла речь: один
сомнительный разговор и ссора между молодыми людьми? Опытный сыщик высмеял