"Михаил Глибицкий. Изюм от Дон Хуана, или Велосипед для паралитика" - читать интересную книгу автора

испытываю прежнего захлестывающего страха, но теперь мое тело содрогается от
испуга при одной мысли о том, что находится там, в темноте.
- Там есть только знание, - сказал он как само собой разумеющееся. -
Знание пугает, это правда. Но если воин принимает пугающую природу знания,
то он отбрасывает его возможность ужасать. Знание - это особая вещь.
Специально для воина. Знание для воина есть чем-то таким, что приходит
сразу, поглощает его и проходит.
- Знание приходит, летя как крупицы золотой пыли, той самой пыльцы,
которая покрывает крылья бабочек, поэтому для воина знание похоже на ливень,
на пребывание под дождем из крупиц темно-золотой пыли.
Как можно вежливее я заметил, что его объяснения смутили меня еще
больше. Он засмеялся и заверил меня, что говорит вполне осмысленные вещи,
вот только мой разум не позволяет мне чувствовать себя хорошо.
- Бабочки были близкими друзьями и помощниками магов с. давних времен.
Я не касался этой темы раньше, потому что ты не был к ней готов.
- Но как может пыльца на их крыльях быть знанием?
- Ты увидишь.
Положив руку на мой блокнот, он велел закрыть глаза и умолкнуть, ни о
чем не думая. Он сказал, что зов бабочки из чапараля поможет мне. Если я
буду внимателен к нему, то она расскажет мне о необычных вещах. Он
подчеркнул, что не знает, как будет установлена связь между мной и бабочкой,
Так же как не знает, каковы будут условия этой связи. Он велел мне
чувствовать себя легко и уверенно и доверять своей личной силе.
- Любая мысль, которую ты удерживаешь в уме в состоянии внутреннего
молчания, равносильна команде, поскольку там нет других мыслей, способных
соперничать с ней.
- Не трать свою силу на мелочи, когда имеешь дело с бесконечностью.
Движением руки дон Хуан указал на чапараль.
- Если ты превратишь это величие в разумность, то ничего этим не
добьешься. Окружающее нас здесь - сама вечность. Изаниматься тем, чтобы
уменьшать ее до уровня управляемой чепухи не только глупо, но и крайне
вредно.
Затем мы перешли к упражнениям по видению. К тому времени, когда мы
закончили говорить о двух только что увиденных мною формах, я позабыл о
"бабочке в кустах", которая так занимала меня недавно. Я сказал дону Хуану,
что меня удивляет, с какой легкостью я оказался способен отбросить то, что
так недавно потрясло меня. Казалось, я стал не тем лицом, которого знал
всегда.
- Не понимаю, почему ты поднимаешь из-за этого такой шум, - сказал дон
Хуан. - Всегда, когда прекращается диалог, мир разрушается, и на поверхность
выходят незнакомые грани нас самих, как если бы до этого они содержались под
усиленной охраной наших слов. Ты такой, какой ты есть, потому что ты
говоришь это себе.
В процессе видения ученики дона Хуана выглядели совсем не так, как
"обычные" люди.
- Почему эти люди имеют другую форму? - спросил я.
- У них больше личной силы, - заметил он. - Как ты мог заметить, они не
привязаны к земле.
- Что дало им такую легкость? Они что, такими родились?
- Все мы рождаемся легкими и парящими, но постепенно наша форма