"Александр Гликберг. Корнет-лунатик ("Солдатские сказки" #14) " - читать интересную книгу автора

Сидят, закусывают. Снежок по стеклу шуршит, каклетки на вилках
покачиваются. Пожевал батальонный, к коньяковой бутылке руку потянул: гнездо
цело, да птичка улетела...
- Однако... И здоровы энти лунатики пить-то! Чокнуться даже нечем. Да
вы будьте без сумления, пехота не без запаса... Эй, Алешка, гони-ка сюда
зверобой, в сенях на полке стоит. Сурьезная водочка!... А между прочим,
корнет, здорово вы, надо быть, дрозда зашибли, допрежь того как в лунном
виде под бурку мою попали. Ась?
- Так точно! По случаю заносов, на вокзале флакона два-три пристроил.
- Конечно! Чего же их жалеть... А за племянницей неизвестного дяди
полевым галопом изволили все ж таки дуть? Я по службе вас старше... Сам
кобелял в свое время. Валите!...
- Так точно! Был грех.
- А в чем она, племянница, одевши-то была?
- В черной тальме. А может, и в белой. Снег в глаза бил и я,
признаться, на раскатах очень заносился... Вот платочек запомнил: в
павлиньих узорах, округ головы зеленые махры...
Затопотал батальонный каблуками, глазки залучились, по коленке корнета
хлопнул.
- Так и есть. Это ж вы за племянницей нашего старшего врача лупили. В
театре она на камедь смотрела... Через дом от нас живет. Ах, корнет-пистон,
комар тебя забодай! Ну и хват! Ан потом снежком ее занесло, ветром сдуло, а
вы в мою калитку с двух бортов с разлета и попали... Ловко!... Эй,
Алешка!... Что ж зверобой? Протодиакона за тобой спосылать, что ли?
А Алешка за портьеркой задержался, разговор ихний слушавши.
Спервоначалу так весь сосулькой и заледенел, а потом видит, какой
натуральный поворот делу даден, - взошел бесстрашно, рюмками звякнул. Встал
перед ими - душа на ладони - и дополнение светлым голосом сделал:
- Запамятовал, ваше скородие, виноват. Как за дровами в самую полночь в
сарайчик отлучился - черный ход на самую малость у меня был не замкнут.
Может, в эту самую дистанцию их благородие к нам в лунном виде и грохнули.
Больше неоткуда, потому чердак у нас изнутри замазан. Таракан, и тот не
пролезет.
Объяснил чистосердечно, батальонный окончательно повеселел, - военный
начальник точность любит, а не то, чтоб на чудесном помеле корнеты скрозь
штукатурный потолок под бурку вваливались. Отпустил он Алешку сны досыпать,
а сам по пятой зверобой-рюмке невинный вопрос задает:
- Ну, что ж, сынок, пондравилась тебе докторская племянница? Лимон с
гвоздикой!
- Так точно! сужет приятный, да с крючка сорвалось... Руку только
нацелился поцеловать, - чуть зубов не лишился. Огонь девка!
Батальонный так и покатился.
- Эх ты, вьюнош скоропалительный! Да она ж горбунья! В градусах да в
снежной завирушке ты и не разглядел... Ручку? Ее ж потому одну домой доктор
из тиатра отпустил, что все ее в городе знают... Кто ж на такую вилковатую
березу окромя мухобойного залетного корнета и польстится?
Насупился корнет, губу щиплет. Досада!... Да скорей за шестую рюмку.
Зверобой конфуз осаживает, известно.
Поднял тут батальонный голову: ишь как в сенях ветер скворчит. Скрозь
портьерку ему невдомек, что не в ветре тут суть, а энто Алешка, гнус, морду