"Ф.Н.Глинка. Письма русского офицера о Польше, Австрийских владениях, Пруссии и Франции, с подробным описанием отечественной и заграничной войны с 1812 по 1814 год " - читать интересную книгу автора

Все безмолвствует!.. Русские, с чистой, безупречной совестью,
тихо дремлют, облегши дымящиеся огни. Сторожевые цепи пересылают
одна другой протяжные отголоски. Эхо чуть вторит им. На облачном
небе изредка искрятся звезды. Так все спокойно на нашей стороне.

Напротив того: ярко блещут устроенные огни в таборах [10*]
неприятельских; музыка, пение, трубные голоса в крики по всему их
стану разносятся. Вот слышны восклицания! Вот еще другие!.. Они,
верно, приветствуют разъезжающего по строям Наполеона. Точно так
было перед Аустерлицким сражением. Что будет завтра? Ветер гасит
свечу, а сон смыкает глаза. Прощай!

29 августа. Окрестности Москвы

Застонала земля и пробудила спавших на ней воинов. Дрогнули поля,
но сердца спокойны были. Так началось беспримерное Бородинское
сражение 26 августа. Туча ядер, с визгом пролетавших над нашим
шалашом, пробудила меня и товарищей. Вскакиваем, смотрим - густой
туман лежит между нами и ими. Заря только что начинала
зажигаться. Неприятель подвез несколько сот орудий и открыл целый
ад. Бомбы и ядра сыплются градом. Треск и взрывы повсеместны.
Одни шалаши валятся, другие пылают! Войска бегут к ружью в огонь.
Все это происходило в середине, а на левом нашем крыле давно уже
свирепела гроза в беспрерывных перекатах грома пушек и мелкого
оружия. Мы простились с братом. Он побежал со стрелками защищать
мост. Большую часть этого ужасного дня проводил я то на главной
батарее, где находился Светлейший, то на дороге, где перевязывали
раненых. Мой друг! Я видел это неимоверно жестокое сражение и
ничего подобного в жизнь мою не видал, ни о чем подобном не
слыхал и едва ли читывал.

Я был под Аустерлицом, но то сражение в сравнении с этим -
сшибка! Те, которые были под Прейсиш-Эйлау, делают почти такое же
сравнение. Надобно иметь кисть Микеланджело, изобразившую
страшный суд, чтоб осмелиться представить это ужасное побоище.
Подумай только, что до 400 тысяч лучших воинов, на самом тесном,
по их многочисленности, пространстве, почти, так сказать,
толкаясь головами, дрались с неслыханным отчаянием: 2000 пушек
гремели беспрерывно. Тяжко вздыхали окрестности - и земля,
казалось, шаталась под бременем сражающихся. Французы метались с
диким остервенением; русские стояли с неподвижностью твердейших
стен. Одни стремились дорваться до вожделенного конца всем трудам
и дальним походам, загрести сокровища, им обещанные, и
насладиться всеми утехами жизни в древней знаменитой столице
России; другие помнили, что заслоняют собой эту самую столицу -
сердце России и мать городов. Оскорбленная вера, разоренные
области, поруганные алтари и прахи отцов, обиженные в могилах,
громко вопияли о мщении и мужестве.