"Ф.Н.Глинка. Письма русского офицера о Польше, Австрийских владениях, Пруссии и Франции, с подробным описанием отечественной и заграничной войны с 1812 по 1814 год " - читать интересную книгу автора

выбирать самые выгодные места для своих Кремлей. Зарайский Кремль
служит доказательством. Стоя на возвышенном месте, он преграждает
переправу на реке и может действовать орудиями далеко по дороге,
извивающейся по чистым и гладким полям, по которой прихаживали
туда татары. Почти вся Рязанская губерния полиста и безгорна:
кое-где холмится. В каждой лощине хутор или деревенька. Ручей и
рощица - суть сокровища в сей стороне. Земля отменно хлебородна.
Женщины здешние ходят в шушунах а на голове носят остроугольные
кички, которые придают им необыкновенный рост. Они говорят
проезжим: "Добрый господин, касатик", одна другой говорят:
"Подруга ластушка". Мужчины великорослы, свежи, белотелы; в
обращении несколько суровы. Об Рязани, по причине краткого в ней
пребывания, не скажу тебе ни слова. Я заметил только, что лучший
и огромнейший из всех домов в ней есть дом откупщика. Как
разживаются у нас откупщики и французы-учители!.. Мы полагали,
что в таком городе, как Рязань, будет приют для раненых, но им
велят убираться в Касимов; мы едем с братом туда. И здесь все
волнуется. Бог знает от чего? Народ суетлив!

Сентября 11

Не припомнишь лги ты в прошлогоднем "Вестнике Европы" одной очень
остроумной статьи? - Это было какое-то сновиденье, которое теперь
можно назвать пророческим. Человек, писавший этот отрывок, сквозь
целый год будущего видал сбывающееся ныне. Он видел, - говорит
он, - во сне, что будто на Россию сделалось нашествие и Москва
окружена татарами! Стон и вопли повсеместны. Но победоносный хан
Узлу-к-узлу смягчается слезами нежного пола. Он позволяет каждой
женщине вынести на себе то, что ей всего дороже. Зритель во сне с
нетерпением ожидает, что или кого станут выносить?.. Наконец
открылись заставы и повалили толпы женщин. У большой части из них
ноши были легки: они несли шляпки, шали, ленты, кружева и прочие
освященные модою безделки. Иные тащили кипы романов, другие
уносили любимых постельных собачек, попугаев, кучи сладких
записочек и раззолоченных альбомов. Вдруг мелькает знакомое лицо
- жена любопытного зрителя.

С помощью нескольких дюжин горничных девушек тащит она на себе
преогромный короб. Вот тут-то, верно, спрятаны дети мои, думает
чадолюбивый отец и бежит вслед за женою. Молодая супруга
останавливается, бережно опускает короб, с нетерпением открывает
его, и - оттуда выскакивает... француз-учитель! Бедный муж ахнул
и проснулся. А теперь не проснешься, видя подобные случаи: ибо
видишь их наяву!.. С каким старанием сии скачущие за Волгу увозят
с собою французов и француженок! Берегут их, как родных детей!
Какое французолюбие! Несчастные! Выезжая из чумы, везут с собою
вещи, напоенные ядом ее!.. Не совсем-то хорошо и то, что по той
же самой дороге, где раненые солдаты падают от усталости, везут
на телегах предметы моды и роскоши. Увозят вазы, зеркала, диваны,
спасают Купидонов, Венер, а презирают стоны бедных и не смотрят