"Василий Глотов. Наедине с совестью (Повесть) " - читать интересную книгу автора

- Десять лет - не десять дней, легко сказать! - говорил седобородый
шахтер, выходя в двери. - Неужели этой голубоглазой девушке, тонкой и
слабой, будет по плечу такая непосильная ноша? Нет, их песенка уже
спета...
Люди молча выходили из зала Дворца и растекались по улицам. Только
официантка Люба задержалась у выхода и задумалась. Она хорошо знала
дебошира Гришку Федько, уже похороненного, но жалела не его, а Мишу
Молчкова. Видала же она, что не Степан с Михаилом лезли к нему в драку у
буфета, а он к ним. Одного только не могла она понять: почему Михаил
ничего не сказал о Ковальчуке? Он принял всю вину на себя, но ведь
Ковальчук первым взял Гришку за горло...
- Пожалел, наверное? Вот парень!
Молчкова отвели в камеру. Первая часть трагедии закончилась,
начиналась вторая, более тяжелая и длинная. Но это не сокрушало его. Он
оградил от беды товарища. Не безрассудство, а чувство глубокой дружбы
руководило им. У Степана семья, а он - один. Некому оплакивать его
безутешное горе. Вот только Тася? Она тоже одна. Время вытеснит из сердца
ее любовь к нему. Тасю он знает всего год, а Степана - несколько лет.
Степан чудесный человек и товарищ! Нет, нет, все правильно! Он поступил
благородно. Слов нет, скорбные дни впереди у Михаила, но теперь уже поздно
думать об этом. Все решено, приговор вынесен. "Залез в хомут - тяни", -
думал Михаил, лежа на тюремных нарах.


В начале сентября из Донбасса на восток уходил поезд. В последнем
вагоне под конвоем ехали осужденные. Среди них был и Михаил Молчков. Он
сидел на верхней полке и пристально смотрел в маленькое оконце. Появлялись
и быстро убегали назад копры шахт, белостенные домики горняков с
маленькими садами и огородами. Тяжело было на душе у Молчкова. Не раз и не
два он мысленно произносил: "Прощай, земля донецкая! Прощайте,
друзья-товарищи!"
Неотвратимо наплывали и захватывали его печальные думы. Порой он
настолько глубоко уходил в размышления, что забывал, где находится.
Казалось, видел заплаканные глаза Таси, слышал ее голос: "Я буду ждать
тебя!"
"Тася, Тасенька, думала ли ты о такой горькой и тяжелой разлуке? Ты
будешь ждать меня, а зачем? Разве мало хороших ребят на шахте? Нужно ли
страдать и мучиться, ведь ты красивая, нежная и чуткая и можешь найти себе
утешение в горячей любви другого. Милая, милая, - шептал Михаил, - забудь
меня, дорогая, забудь навсегда! Видимо, такая наша судьба..."
Однообразно постукивали колеса вагонов, бесконечно тянулись невеселые
думы. Михаил в который уже раз вспоминал родное село на пологом берегу
Донца, детские годы, школу. Отец его погиб в гражданскую войну от пули
белогвардейца, мать умерла, когда Мише было четыре года. Воспитывался он у
дальних родственников. Нет, не баловала его жизнь, не познал он детских
забав, не запомнил родительской ласки, заботы!
Молчков рассеянно смотрел с окна вагона на поля и не видел их. Думы
выключили его из действительности, увели в былое. К нему подошел высокий,
сухопарый детина Александр Шматко - заводила воров и рецидивистов - и
бесцеремонно положил руку на его плечо. За смуглость и черные волосы он