"Drew and Ishtar. Метро: Предыстория" - читать интересную книгу автора

- Вот и славно. Надеюсь, мы не создадим друг другу хлопот и скоро
расстанемся добрыми друзьями. Сейчас дежурный принесет вам ужин, вам надо
хорошо питаться.

36.

Мельников двигался вперед осторожно, хоронясь при малейших шумах
впереди. Зная все ходы и лазы, он даже "Серпуховку" смог пройти незаметно.
Сейчас полковник шел на "Таганскую", чтобы переговорить со своим очень
старым другом - точнее говоря, другом еще его отца, которого однажды
случайно встретил здесь, в метро и с которым иногда советовался по серьезным
поводам.
Виталий Арсентьевич Владимирцев был из тех старых московских
интеллигентов, которые пережили все невзгоды советского времени - при Ежове,
когда ему было двенадцать, он был отправлен в специальный детский дом после
расстрела отца и матери, откуда он сбежал, когда началась война, потом,
приписав себе два года, сражался в дивизии народного ополчения за Москву, а
когда выяснилось его прошлое - попал в штрафную роту, выжил и там, войну
закончил на Днепре, на памятном "острове смерти" посреди реки, где их
батальон потерял двести пятьдесят человек только убитыми, отвлекая внимание
фрицев от направления главного удара. На этом островке Виталий Арсентьевич
был тяжело ранен и потом три года валялся по госпиталям, где и встретил свою
будущую жену - москвичку с Арбата, милую девушку Соню Айзенберг, которая
работала медсестрой в эвакогоспитале. Потом они вернулись в Москву, там в
пятьдесят втором взяли Сониного отца - и Виталию и Соне, вместе с сыном
Никитой, пришлось от греха уехать в Сибирь - на одну из великих строек,
хорошо хоть, что не под конвоем, а добровольно. Виталий Арсентьевич, к тому
времени усевший закончить строительный институт, быстро продвигался по
службе, стал начальником участка, директором треста, а потом, бросив все,
ушел на проектную работу в Метрострой.
Сын умер, не дожив до тридцати, от воспаления легких, и они с Соней так
и остались вдвоем... Серенька, сын его младшего друга Алексея Мельникова,
стал им как родной. Сережкин отец - офицер, работавший представителем
военной приемки, по двести дней в году не вылезал из командировок, мать -
женщина легкомысленная и охочая до красивой жизни, бросила мужа и сына и
уехала с красавцем-грузином куда-то на Кавказ, так что Серенька часто
оставался на попечении тети Сони и дяди Витали.
Заслуженный строитель, академик, лауреат многих премий - и неприкаянный
пенсионер, когда разразились реформы. Соня тихо перешла в лучший мир, а он -
он зажился на этом свете. Виталий Арсентьевич и выжил-то, в общем,
случайно - он любил иногда бесцельно кататься вечерами в метро, любуясь
красотой колонн, пилонов, игрой света на мраморе, граните и мозаиках. Так
было и в вечер удара...
"Таганка-кольцевая" была одной из любимых его станций, на ней он и осел
теперь, став чем-то вроде местного божества - послушать рассказы деда Витали
приходили не только детишки, но и взрослые. Кроме того, с Виталием
Арсентьевичем частенько приходили посоветоваться и по техническим вопросам -
несмотря на то, что ему было хорошо за восемьдесят, он сохранил в памяти
бездну информации о Московском метрополитене, которой щедро делился с
молодыми специалистами.