"Михаил Годенко. Минное поле " - читать интересную книгу автора

Ой де ж вона його спородила -
В зеленiй дiбровi.
Та не дала тому козаковi
Нi щастя, Нi долi

Народные песни правдивы.
Не отдали за батрака ту, что была у него на примете. Поэтому, когда
уходил на службу, никто о нем не сокрушался, не заламывал рук на чумацком
шляху, у старого кургана.
Не захотел Семен покоряться своей доле, не прислонился "до тiї
вдовицi", о которой в песне поется, а пошел в село Макорты, что лежит у моря
под горою, и, нарушив традиции, привел оттуда гречанку.
Бабы говорили:
- Такого не бывало. На наших женились, увозили в другие села. Но чтобы
приводить - да еще гречанок! - такого не слышали. К тому же она сухонька,
маленька - подивиться не на что!
Но гречанка оказалась хорошей женой и матерью - родила она Семену
семерых: пять сынов и двух дочек. Борщ тоже варила добрый. Да и то сказать:
веры нашей, православной, хоть и черномазая.
Признали своей.
Мишко считал, что добрее бабушки никого нет на свете. Он любил ходить к
ней в гости. Бабушка, положив ладони на его птичьи плечики, прислоняла к
себе. От нее пахло сухим хмелем.
В хате у бабушки всегда стоял полумрак: окна прикрывались ставнями. В
щелочки пробивались горячие соломинки лучей. Земляной пол - доливка - всегда
был устлан пахучей травой. Бабушка часто становилась лицом в угол и
крестилась, сильно прижимая корявую щепоть то ко лбу, то к груди, то к
плечам: сперва к правому, затем к левому. Бабушкины иконы нарядные: все в
золоте. За божницами цветы - жесткие, сухие бессмертники. Мишко не любил их.
Ими украшают покойников, и само их название напоминает о смерти. На ставнях,
на сволоке, на дверях темнели выжженные раскаленным шкворнем кресты. Бабушка
говорила: от нечистого. Мишка удивляло: прожила бабушка столько лет, а не
знает, что никакого нечистого нет на свете, "отца, и сына, и святого духа"
тоже не было и не будет. Об этом говорили в школе в первый же день. Но вот
когда бабушка начнет рассказывать про тайную вечерю или про то, как Христос
по морю пешком ходил, рот разинешь. Знаешь, что неправда, а интересно: вроде
сказку слушаешь. И сказок бабушка знала много: про Ивасика-телесика, про
козу-дерезу...
У крыльца бабушкиной хаты - роскошная шелковица. Залезет, бывало, Мишко
в густые ветви и сидит до тех пор, пока дедушка не пригрозит налыгачом.
Налыгач - веревка такая, которой волов за рога привязывают. Рот у Мишка до
ушей лиловый от шелковицы, пузо тоже лиловое, весь точно в чернилах.
Всего больше любил он ходить к бабушке на пасху. Хорошо шлепать босыми
ступнями по весенней, теплой, еще сыроватой земле. В бога не верил, а куличи
любил. И яички крашеные любил. Они так и называются: крашенки. Для Ивана,
Мишка и Петька бабушка пекла особые куличики. Грибовидные их головки
обливала белой сладостью да еще и маком сверху притрушивала.
Попадало хлопцам за куличи да крашенки от учительницы и отца. Срам!