"Иоахим Гофман. Сталинская истребительная война (1941-1945 годы) " - читать интересную книгу автора

аннексии суверенных республик - Эстонии, Латвии и Литвы и угрозы войны
против Румынии Советский Союз после договоров с Гитлером смог увеличить свою
территорию на 426000 кв. км, что примерно соответствовало площади
Германского рейха в 1919 г. Тем самым Сталин разрушил государственные
барьеры на своей западной границе, которые защищали и его, и значительно
улучшил свою базу для агрессии против Запада. Теперь ему был нужен только
следующий шаг, и предпосылки для этого были благоприятны. Ведь
политико-стратегическое положение Германии, несмотря на ее первоначальные
успехи, расценивалось в Москве как критическое. Финал в войне с Англией все
больше отодвигался вдаль. А за Великобританией с растущей решимостью стояли
США. Вооруженные силы Германии были теперь распылены по всей Европе и
скованы противостоянием с Великобританией на фронте от Норвегии до Пиреней.
С другой стороны, в Москве очень хорошо знали о неспособности Германии
выдержать долгую войну в экономическом плане. А как уязвим был Германский
рейх уже в отношении возможности отрезать его от жизненно важных поставок
нефти из Румынии! Детальный анализ экономического и военного положения Рейха
породил в Москве убеждение, что Германия будет все больше впадать в
безнадежную слабость. То, что "советское руководство испытывало страх перед
Германией и ее вооруженными силами", является, согласно М. Никитину,
дезинформацией со стороны просталинской историографии.[22]
В этой ситуации конца 1940 года, когда военная ситуация Германии и ее
"партнера по оси" Италии все более усложнялась, Сталин через Молотова
передал в Берлин 12-13 ноября 1940 г. требования, которые сводились к
распространению советской "сферы влияния" на Болгарию, Румынию, Венгрию,
Югославию и Грецию, то есть на всю Юго-Восточную Европу, а на севере - на
Финляндию, с которой ведь только в марте этого года был торжественно
заключен мирный договор. Был затронут даже так называемый "шведский вопрос".
Иными словами, Советский Союз теперь претендовал на господствующую позицию
во всей Восточной Европе и в бассейне Балтийского моря, требуя, кроме того,
создания баз у черноморских проливов и свободы передвижения по балтийским
проливам (Большой Бельт, Малый Бельт, Зунд, Каттегат, Скагеррак), так что
Рейх, боровшийся за существование, оказывался словно в клещах с севера и с
юга.
Эти инсинуации, переданные в ужесточающейся военной обстановке, были
столь вызывающими, что практически оставляли Германии только выбор - сдаться
или сражаться. Речь шла о преднамеренной рассчитанной провокации, в которой
представляет интерес в первую очередь психологический мотив, поскольку он
позволяет понять, как уверенно и сильно должен был уже чувствовать себя
Сталин к этому моменту. А именно, если бы он, как не раз сообщало немецкое
посольство в Москве, действительно боялся Гитлера, то он едва ли стал бы
провоцировать его таким способом, который, по оценке Эрнста Топича, был
равносилен "Соммации" [от слова "Сомма"], едва скрываемому требованию
капитулировать. Молотов в дни своей берлинской миссии постоянно и интенсивно
обменивался телеграммами со Сталиным,[23] из чего несомненно следует, что он
действовал по прямым указаниям Сталина.
То, что с миссией Молотова действительно связывался вызов, следует и из
заметок, которые уверенно записала перед своей смертью в 1964 г. Ванда
Василевская, когда-то - председатель Союза польских патриотов
(коммунистов).[24] "Я вспоминаю, - писала госпожа Василевская,
пользовавшаяся особой благосклонностью Сталина, - что мы, коммунисты,