"Отто Гофман. Лазутчик " - читать интересную книгу автора

была тяжела, грубой постройки и плохо слушалась руля. Она была снабжена
одной только снастью, на которой было укреплено что-то вроде паруса. При
попутном ветре лодка шла довольно быстро, но при противном управлять ею было
трудно. На лодке кое-как приладили палатку, чтобы было где укрыться женщинам
на ночь и в непогоду.
В то время как лодку тихо несло по течению, Эдуард совещался с отцом и
дядей, и они порешили бросить невдалеке от берега якорь и остаться тут до
рассвета. Все это, однако, было решено после долгих прений; сначала Эдуард
настаивал на том, чтобы ехать сейчас же, не медля ни минуты, но родственники
его на согласились на это и советовали ему отдохнуть.
Действительно, молодой человек два дня не сходил с седла и страшно
утомился. Наконец только после долгих убеждений и обещания сторожить он
бросился на сваленные в лодке кули и почти тотчас крепко заснул, другие же
были не так сильно утомлены, как Эдуард, долго не могли заснуть под
впечатлением последних происшествий и тихо разговаривали между собою о
несчастии, постигшем их. Наконец, по просьбе Давида Штанфорта, отца Эдуарда,
здоровье которого было так слабо и расстроено, что он не мог переносить ни
малейшего напряжения, все улеглись, и вскоре на маленьком судне царил сон.
Даже Пелег Вайт, самый трусливый из всего общества, и тот наконец задремал.
Но вдруг он вскочил с ужасным, диким воплем, упал на колени и просил
раздирающим душу голосом пощадить его жизнь. Его вопли разбудили всех и
страшно перепугали женщин, вообразивших спросонья, что на них нападают
индейцы. Несколько минут на лодке все были в смятении.
- О, не делайте этого, милый, добрый господин индеец! Добрый,
милостивый господин дикарь! Умоляю вас, не убивайте меня, - кричал Пелег в
смертельном страхе. - Я отдам вам все, что у меня есть, даже свой прекрасный
перочинный ножик, который я купил в Коннектикуте за 2 шиллинга. Ах,
милосердный Боже, сжалься над моей душой и направь этого старого язычника...
я... я хотел сказать, доброго, милостивого господина индейца... направь...
на путь истинный!
- Несносный дурак! - вскричал Амос Штанфорт, схватив его за ворот и
сильно встряхнув. - Дурак! Жалкий трус! Что это значит, что ты из-за
пустяков поднимаешь такой ужасный крик?
- Вы... вы, вероятно, милостивый господин индеец? - бормотал Пелег,
дрожа всем телом и обливаясь холодным потом.
- Я твой опекун, глупый трусишка! - закричал ему на ухо рассерженный
Штанфорт. - Я твой опекун, который советует тебе зажать рот, если ты не
желаешь познакомиться с его кулаком.
Пелег, уже совершенно очнувшийся во время этого не совсем нежного
увещевания, шмыгнул в сторону, не проронив ни одного слова, так как боялся
рассерженного дяди почти так же, как индейцев. Теперь, естественно, не было
уже и речи о сне. Женщины, за исключением разве Мабели Дункан, будучи не в
силах преодолеть страха, разразились жалобами и рыданиями, и только отец
Эдуарда мог несколько успокоить их.
- Если индейцы близко, то вы своим криком только откроете наше убежище.
Поэтому последуйте моему совету и будьте по возможности спокойны. Эдуард,
Амос и я будем настороже.
- Я не могу допустить, - сказал Эдуард шепотом отцу, - чтобы дикари
проникли уже в эту местность; неужели слух о них не дошел бы до нас?
- Во всяком случае, я чувствую себя неспокойно на этой старой,