"Николай Васильевич Гоголь. Невский проспект" - читать интересную книгу автора

остановить ее внимание, но с каким-то утомлением и невниманием она скоро
отвратила их и встретилась с глазами Пискарева. О, какое небо! какой рай!
дай силы, создатель, перенести это! жизнь не вместит его, он разрушит и
унесет душу! Она подала знак, но не рукою, не наклонением головы, нет, в ее
сокрушительных глазах выразился этот знак таким тонким незаметным
выражением, что никто не мог его видеть, но он видел, он понял его. Танец
длиля долго; утомленная музыка, казалось, вовсе погасала и замирала, и
опять вырывалась, визжала и гремела; наконец - конец! Она села, грудь ее
воздымалась под тонким дымом газа; рука ее (создатель, какая чудесная
рука!) упала на колени, сжала под собою ее воздушное платье, и платье под
нею, казалось, стало дышать музыкою, и тонкий сиреневый цвет его еще виднее
означал яркую белизну этой прекрасной руки. Коснуться бы только ее - и
ничего больше! Никаких других желаний - они все дерзки... Он стоял у ней за
стулом, не смея говорить, не смея дышать.

- Вам было скучно? - произнесла она. - Я также скучала. Я замечаю, что вы
меня ненавидите... - прибавила она, потупив свои длинные ресницы.

- Вас ненавидеть! мне? я...- хотел было произнесть совершенно потерявшийся
Пискарев и наговорил бы, верно, кучу самых несвязных слов, но в это время
подошел камергер с острыми и приятными замечаниями, с прекрасным завитым на
голове хохлом. Он довольно приятно показывал ряд довольно недурных зубов и
каждою остротою своею вбивал острый гвоздь в его сердце. Наконец кто-то из
посторонних, к счастию, обратился к камергеру с каким-то вопросом.

- Как это несносно! - сказала она, подняв на него свои небесные глаза.- Я
сяду на другом конце зала; будьте там!

Она проскользнула между толпою и исчезла. Он как помешанный растолкал толпу
и был уже там.

Так, это она! она сидела, как царица, всех лучше, всех прекраснее, и искала
его глазами.

- Вы здесь, - произнесла она тихо.- Я буду откровенна перед вами: вам,
верно, странным показались обстоятельства нашей встречи. Неужели вы
думаете, что я могу принадлежать к тому презренному классу творений, в
котором вы встретили меня? Вам кажутся странными мои поступки, но я вам
открою тайну: будете ли вы в состоянии, - произнесла она, устремив
пристально на его глаза свои, - никогда не изменить ей?

- О, буду! буду! буду!..

Но в это время подошел довольно пожилой человек, заговорил с ней на
каком-то непонятном для Пискарева языке и подал ей руку. Она умоляющим
взглядом посмотрела на Пискарева и дала знак остаться на своем месте и
ожидать ее прихода, но в припадке нетерпения он не в силах был слушать
никаких приказаний даже из ее уст. Он отправился вслед за нею; но толпа
разделила их. Он уже не видел сиреневого платья; с беспокойством проходил
он из комнаты в комнату и толкал без милосердия всех встречных, но во всех