"Николай Васильевич Гоголь. Невский проспект" - читать интересную книгу автора

и краснела выпушка мундира; громкий мужской голос и женский смех
раздавались без всякого принуждения.

Боже, куда зашел он! Сначала он не хотел верить и начал пристальнее
всматриваться в предметы, наполнявшие комнату; но голые стены и окна без
занавес не показывали никакого присутствия заботливой хозяйки; изношенные
лица этих жалких созданий, из которых одна села почти перед его носом и так
же спокойно его рассматривала, как пятно на чужом платье, - все это уверило
его, что он зашел в тот отвратительный приют, где основал свое жилище
жалкий разврат, порожденный мишурною образованностию и страшным
многолюдством столицы. Тот приют, где человек святотатственно подавил и
посмеялся над всем чистым и святым, украшающим жизнь, где женщина, эта
красавица мира, венец творения, обратилась в какое-то странное,
двусмысленное существо, где она вместе с чистотою души лишилась всего
женского и отвратительно присвоила себе ухватки и наглости мужчины и уже
перестала быть тем слабым, тем прекрасным и так отличным от нас существом.
Пискарев мерил ее с ног до головы изумленными глазами, как бы еще желая
увериться, та ли это, которая так околдовала и унесла его на Невском
проспекте. Но она стояла перед ним так же хороша; волосы ее были так же
прекрасны; глаза ее казались все еще небесными. Она была свежа; ей было
только семнадцать лет; видно было, что еще недавно настигнул ее ужасный
разврат; он еще не смел коснуться к ее щекам, они были свежи и легко
оттенены тонким румянцем, - она была прекрасна.

Он неподвижно стоял перед нею и уже готов был так же простодушно
позабыться, как позабылся прежде. Но красавица наскучила таким долгим
молчанием и значительно улыбнулась, глядя ему прямо в глаза. Но эта улыбка
была исполнена какой-то жалкой наглости; она так была странна и так же шла
к ее лицу, как идет выражение набожности роже взяточника или бухгалтерская
книга поэту. Он содрогнулся. Она раскрыла свои хорошенькие уста и стала
говорить что-то, но все это было так глупо, так пошло... Как будто вместе с
непорочностию оставляет и ум человека. Он уже ничего не хотел слышать. Он
был чрезвычайно смешон и прост, как дитя. Вместо того чтобы воспользоваться
такою благосклонностью, вместо того чтобы обрадоваться такому случаю,
какому, без сомнения, обрадовался бы на его месте всякий другой, он
бросился со всех ног, как дикая коза, и выбежал на улицу.

Повесивши голову и опустивши руки, сидел он в своей комнате, как бедняк,
нашедший бесценную жемчужину и тут же выронивший ее в море. "Такая
красавица, такие божественные черты - и где же? в каком месте!.." Вот все,
что он мог выговорить.

В самом деле, никогда жалость так сильно не овладевает нами, как при виде
красоты, тронутой тлетворным дыханием разврата. Пусть бы еще безобразие
дружилось с ним, но красота, красота нежная... она только с одной
непорочностью и чистотой сливается в наших мыслях. Красавица, так
околдовавшая бедного Пискарева, была действительно чудесное, необыкновенное
явление. Ее пребывание в этом презренном кругу еще более казалось
необыкновенным. Все черты ее были так чисто образованы, все выражение
прекрасного лица ее было означено таким благородством, что никак бы нельзя