"Николай Васильевич Гоголь. Статьи из сборника "Арабески" (1835)" - читать интересную книгу автора

блестящим и привлекательным языком, мгновенно увлекут их и дадут им
совершенно ложное направление. Что же тогда, когда профессор еще сверх того
облечен школьною методою, схоластическими мертвыми правилами и не имеет даже
умственных сил доказать их; когда юный, развертывающийся ум слушателей,
начиная понимать уже выше его, приучается презирать его? Тогда даже
справедливые замечания возбуждают внутренний смех и желание действовать и
умствовать наперекор; тогда самые священные слова в устах его, как-то:
преданность к религии и привязанность к отечеству и государю, превращаются
для них в мнения ничтожные. Какие из этого бывают ужасные следствия, это
видим, к сожалению, нередко. И потому-то не должно упускать из внимания, что
возраст слушателей есть возраст сильных впечатлений; и потому нужно иметь
всю силу, всю увлекательность, чтобы обратить этот энтузиазм их на
прекрасное и благородное; чтобы рассказ профессора дышал сам энтузиазмом.
Его убеждения должны быть так сильны, так выведены из самой природы, так
естественны, чтобы слушатели сами увидели истину еще прежде, нежели он
совершенно укажет на нее. Рассказ профессора должен делаться по временам
возвышен, должен сыпать и возбуждать высокие мысли, но вместе с тем должен
быть прост и понятен для всякого. Истинно высокое одето величественною
простотою: где величие, там и простота. Он не должен довольствоваться тем,
что его некоторые понимают; его должны понимать все. Чтобы делаться
доступнее, он не должен быть скуп на сравнения. Как часто понятное еще более
поясняется сравнением! и потому эти сравнения он должен всегда брать из
предметов самых знакомых слушателям. Тогда и идеальное и отвлеченное
становится понятным. Он не должен говорить слишком много, потому что этим
утомляется внимание слушателей и потому что многосложность и большое обилие
предметов не дадут возможности удержать всего в мыслях. Каждая лекция
профессора непременно должна иметь целость и казаться оконченною, чтоб в уме
слушателей она представлялась стройною поэмою; чтобы они видели в начале,
что она должна заключать в себе и что заключает: чрез это они сами в своем
рассказе всегда будут соблюдать цель и целость. А это необходимее всего в
истории, где ни одно событие не брошено без цели.

VI

План же для преподавания, после многих наблюдений, испытаний себя и
слушателей, я полагаю лучшим следующий.
Прежде всего почитаю необходимым представить слушателям эскиз всей
истории человечества, в немногих, но сильных словах и в нераздельной связи,
чтобы они вдруг обняли все то, о чем будут слышать, иначе они не так скоро и
не в такой ясности постигнут весь механизм истории. Все равно как нельзя
узнать совершенно город, исходивши все его улицы: для этого нужно взойти на
возвышенное место, откуда бы он виден был весь как на ладони. Я набрасываю
здесь эскиз для того, чтобы показать вместе, в каком виде и в какой связи
должна быть история.
Прежде всего я должен представить, каким образом человечество началось
Востоком. Я должен изобразить Восток с его древними патриархальными
царствами, с религиями, облеченными в глубокую таинственность, так
непонятную для простого народа, кроме религии евреев, между коими
сохранилось чистое, первобытное ведение истинного бога; как эти древние
государства оградились друг от друга, будто неприступною стеною,