"Николай Васильевич Гоголь. Письма 1846-1847 годов " - читать интересную книгу автора

Думаю о многом том, о чем мне следует думать, и мысли мои, несмотря на
телесный недуг, нечувствительно зреют. Да будет же во всем его святая воля!
Все, что ни посылается нам, исполнено смысла, и не наберется потом душа наша
благодарений за все трудные и тяжкие минуты жизни. Продолжайте обо мне
молиться. Вы пишете известить о пребывании царя в Риме. Он пробыл четыре
дни. Я его видел и любовался им издали, когда он прогуливался по Monte
Pincio. Лицо его было прекрасно. Исполнен"ная· благоволен"ия· наружность
его, несмотря на некрасивое и к нему вовсе не идущее наше штатское платье,
не могла не поразить всех. Я не представлялся к нему потому, что стало
[потому, что, во-первых, было] стыдно и совестно, не сделавши почти ничего
еще доброго и достойного благоволения, [его благоволения] напоминать о своем
существовании. [о себе] К тому ж в четыре дни столько нужно было ему видеть
вещей замечательных, что это было бы с моей стороны одним пустым
притязаньем. Государь должен увидеть меня тогда, когда я на своем скромном
поприще сослужу ему такую службу, какую совершают другие на государственных
поприщах. Впрочем, он был особенно благосклонен к художника"м·, приказывал
им быть во время своей прогулки по Ватикану, а архитекторам - во время
осмотра древностей и римск"их· памятников. Иванова очень похвалил за его
картину. Тут бы можно было обделать прекрасно его дело. Но на беду здешний
их директор Киль, севший на место Кривцова, еще хуже в этом деле покойника:
все до единого из художников им недовольны. Человек ни то, ни се и, кроме
то"го·, страшно предубежден противу русских, неблагоразумно, [и
неблагоразумно] неосмотрительно стал хлопотать и выставлять [заботиться]
худож"ников· иностранных... Словом, никто его понять не может. В Иванове,
впрочем, принимает участие Григорий Волкон"ский· и обещался о нем особенно
хлопотать. Римом вообще государь остался бы больше доволен, если бы прожил
подолее, если бы погода была получше и если бы квартира не попалась ему
такая дурная, каков сырой и мрачный palazzo Giustiniani, занимаемый
Бутеневым. О пребывании государыни в Palermo вы, верно, знаете. Климат
Палерма пришелся ей по душе и по здоровью, и нужно только желать, чтоб она
осталась там подолее. Конст"антина· Никол"аевича· ждут сюда к карнавалу;
государыня же не раньше намеревается, как на пасхе. Вот вам все, что я знаю
о царской фамил"ии·. Русских наехала сюда куча, но таких, с которыми я
видаюсь, немного. Чаще бываю у гр"афов· Чернышевых-Кругликовых, потому что
они мои старые знакомые, потому что больные и потому что, сверх того, очень
добры и просты. Часто [Также часто] бываю у Апраксиной, Соф"ьи· Пет"ровны·,
потому что она также очень добра и притом сестра моего любезного Александра
Петровича (гр"афа· Толст"ого·), который сидит теперь в Париже. Дурнову я
видел несколько раз. Она неразговорчива, но в лице ее много доброты. Нельзя
не заметить вдруг апатии и душевной недеятельности. [Это бросилось мне с
первого раза, хотя я не мог не заметить в то же время даже в лице
присутствия апатии и душевной недеятельности. ] Графиня Нессельрод мне
понравилась с первого раза именно лицом, в котором много душевного
прекрасного выражения. Вы знаете, что я знаток, и если проступила уже хоть
сколько-нибудь душа внаружу, она не скроется от меня, я вижу ее на лице [и
уже вижу ее на самом лице] прежде, чем откроются уста говорить. С ней мы
говорили, разумеется, о вас. Графиня Растопчина тоже здесь. Она, при доброте
и уме, [и при всем том] пустовата. Это вовсе не книга, написанная о
каком-нибудь одном и притом дельном предмете, а сшитые лоскутки всего: tutti
frutti. Она, разумеется, всякий день по балам то у Торлони, то у Дория, то у