"Николай Васильевич Гоголь. Повести (ПСС Том 3)" - читать интересную книгу автора

непостижимо играет нами судьба наша! Получаем ли мы когда-нибудь то, чего
желаем? Достигаем ли мы того, к чему, кажется, нарочно приготовлены наши
силы? Все происходит наоборот. Тому судьба дала прекраснейших лошадей, и он
равнодушно катается на них, вовсе не замечая их красоты, тогда как другой,
которого сердце горит лошадиною страстью, идет пешком и довольствуется
только тем, что пощелкивает языком, когда мимо его проводят рысака. Тот
имеет отличного повара, но, к сожалению, такой маленький рот, что больше
двух кусочков никак не может пропустить, другой имеет рот величиною в арку
Главного штаба, но, увы, должен довольствоваться каким-нибудь немецким
обедом из картофеля. Как странно играет нами судьба наша!"
Но страннее всего происшествия, случающиеся на Невском проспекте. О, не
верьте этому Невскому проспекту! Я всегда закутываюсь покрепче плащем своим,
когда иду по нем, и стараюсь вовсе не глядеть на встречающиеся предметы. Все
обман, все мечта, все не то, чем кажется! Вы думаете, что этот господин,
который гуляет в отлично сшитом сюртучке, очень богат? - Ничуть не бывало:
он весь состоит из своего сюртучка. Вы воображаете, что эти два толстяка,
остановившиеся перед строящеюся церковью, судят об архитектуре ее? - Совсем
нет: они говорят о том, как странно сели две вороны одна против другой. Вы
думаете, что этот энтузиаст, размахивающий руками, говорит о том, как жена
его бросила из окна шариком в незнакомого ему вовсе офицера? - Ничуть не
бывало: он доказывает, в чем состояла главная ошибка Лафайета. Вы думаете,
что эти дамы... но дамам меньше всего верьте. Менее заглядывайте в окна
магазинов: безделушки, в них выставленные, прекрасны, но пахнут страшным
количеством ассигнаций. Но боже вас сохрани заглядывать дамам под шляпки!
Как ни развевайся вдали плащ красавицы, я ни за что не пойду за нею
любопытствовать. Далее, ради бога, далее от фонаря! и скорее, сколько можно
скорее, проходите мимо. Это счастие еще, если отделаетесь тем, что он зальет
щегольской сюртук ваш вонючим своим маслом. Но и кроме фонаря все дышет
обманом. Он лжет во всякое время, этот Невский проспект, но более всего
тогда, когда ночь сгущенною массою наляжет на него и отделит белые и палевые
стены домов, когда весь город превратится в гром и блеск, мириады карет
валятся с мостов, форейторы кричат и прыгают на лошадях и когда сам демон
зажигает лампы для того только, чтобы показать все не в настоящем виде.

Нос*

I.

Марта 25 числа случилось в Петербурге необыкновенно-странное
происшествие. Цырюльник Иван Яковлевич, живущий на Вознесенском проспекте
(фамилия его утрачена, и даже на вывеске его - где изображен господин с
намыленною щекою и надписью: "и кровь отворяют" - не выставлено ничего
более), цырюльник Иван Яковлевич проснулся довольно рано и услышал запах
горячего хлеба. Приподнявшись немного на кровати, он увидел, что супруга
его, довольно почтенная дама, очень любившая пить кофий, вынимала из печи
только что испеченные хлебы.
"Сегодня я, Прасковья Осиповна, не буду пить кофий", - сказал Иван
Яковлевич: - "а вместо того хочется мне съесть горячего хлебца с луком."
(То-есть Иван Яковлевич хотел бы и того и другого, но знал, что было
совершенно невозможно требовать двух вещей разом: ибо Прасковья Осиповна