"Николай Васильевич Гоголь. Статьи (ПСС Том 8)" - читать интересную книгу автора

странным и необыкновенным занятиям; подтвердившая великую истину, что если
может физическая природа человека, доведенная муками, заглушить голос души,
то в общей массе всего человечества душа всегда торжествует над телом.
Не единственны ли все эти явления? Не дают ли они права назвать средние
века веками чудесными? Чудесное прорывается при каждом шаге и властвует
везде во все течение этих юных десяти веков; юных потому, что в них
действует все молодое, кипящее отвагою, порывы и мечты, не думавшие о
следствиях, не призывавшие на помощь холодного соображения, еще не имевшие
прошедшего, чтобы оглянуться. Все было в них - поэзия и безотчетность. Вы
вдруг почувствуете перелом, когда вступите в область истории новой. Перемена
слишком ощутительна, и состояние души вашей будет похоже на волны моря,
прежде воздымавшиеся неправильными, высокими буграми, но после улегшиеся и
всею своею необозримою равниною мерно и стройно совершающие правильное
течение. Действия человека в средних веках кажутся совершенно безотчетны;
самые великие происшествия представляют совершенные контрасты между собою и
противоречат во всем друг другу. Но совокупление их всех вместе в целое
являет изумительную мудрость. Если можно сравнить жизнь одного человека с
жизнию целого человечества, то средние века будут то же, что время
воспитания человека в школе. Дни его текут незаметно для света, деяния его
не так крепки и зрелы, как нужно для мира: об них никто не знает, но зато
они все - следствие порыва и обнажают за одним разом все внутренние движения
человека, и без них не состоялась бы будущая его деятельность в кругу
общества.
Теперь рассмотрите, между какими колоссальными событиями заключается
время средних веков! Великая империя, повелевавшая миром, двенадцативековая
нация, дряхлая, истощенная, падает; с нею валится полсвета, с нею валится
весь древний мир с полуязыческим образом мыслей, безвкусными писателями,
гладиаторами, статуями, тяжестью роскоши и утонченностью разврата. Это их
начало. Оканчиваются средние века тоже самым огромным событием: всеобщим
взрывом, подымающим на воздух все и обращающим в ничто все страшные власти,
так деспотически их обнявшие. Власть папы подрывается и падает, власть
невежества подрывается, сокровища и всемирная торговля Венеции подрываются,
и когда всеобщий хаос переворота очищается и проясняется, пред изумленными
очами являются монархи, держащие мощною рукою свои скипетры; корабли,
расширенным взмахом несущиеся по волнам необъятного океана мимо Средиземного
моря; в руках у европейцев вместо бессильного оружия - огонь; печатные листы
разлетаются по всем концам мира; и все это результаты средних веков. Сильный
напор и усиленный гнет властей, казалось, были для того только, чтобы
сильнее произвесть всеобщий взрыв. Ум человека, задвинутый крепкою толщею,
не мог иначе прорваться, как собравши все свои усилия, всего себя. И
оттого-то, может быть, ни один век не представляет таких гигантских
открытий, как XV; век, которым так блистательно оканчиваются средние века,
величественные, как колоссальный готический храм, темные, мрачные, как его
пересекаемые один другим своды, пестрые, как разноцветные его окна и куча
изузоривающих его украшений, возвышенные, исполненные порывов, как его
летящие к небу столпы и стены, оканчивающиеся мелькающим в облаках шпицем.

О преподавании всеобщей истории*

I.