"Николай Васильевич Гоголь. Статьи (ПСС Том 8)" - читать интересную книгу автора

духовенства - ревностных подданных духовного монарха, наложивших свои
железные оковы на все углы мира, куда ни проникло знамение креста, -
представляют явление единственное, колоссальное и не повторявшееся никогда.
Не стану говорить о злоупотреблении и о тяжести оков духовного деспота.
Проникнув более в это великое событие, увидим изумительную мудрость
провидения: не схвати эта всемогущая власть всего в свои руки, не двигай и
не устремляй по своему желанию народы - и Европа рассыпалась бы, связи бы не
было; некоторые государства поднялись бы, может быть, вдруг, и вдруг бы
развратились; другие сохранили бы дикость свою на гибель соседам;
образование и дух народный разлились бы неровно; в одном уголку выказывалось
бы образование, в другом бы чернел мрак варварства; Европа бы не устоялась,
не сохранила того равновесия, которое так удивительно ее содержит; она бы
долее была в хаосе, она бы не слилась железною силою энтузиазма в одну
стену, устранившую своею крепостью восточных завоевателей, и, может быть,
без этого великого явления Европа уступила бы их напору, и магометанская
луна горделиво вознеслась бы над нею, вместо креста. Невольно преклонишь
колена, следя чудные пути провидения: власть папам как будто нарочно дана
была для того, чтобы в продолжение этого времени юные государства окрепли и
возмужали; чтобы они повиновались прежде, нежели достигнут возраста
повелевать другими; чтобы сообщить им энергию, без которой жизнь народов
бесцветна и бессильна. И как только народы достигли состояния управлять
собою, власть папы, как исполнившая уже свое предназначение, как более уже
ненужная, вдруг поколебалась и стала, разрушаться, несмотря на все сильные
меры, на все желание удержать гибнущие силы свои. Власть их в этом отношении
была то же, что подмостки и лес для постройки здания; вначале они выше и
кажутся значительнее самого строения, но как только строение достигло
настоящей высоты, они как ненужные принимаются прочь.
С мыслию о средних веках невольно сливается мысль о крестовых походах -
необыкновенном событии, которое стоит как исполин в средине других, тоже
чудесных и необыкновенных. Где, в какое время было когда-нибудь равное ему
своею оригинальностью и величием? Это не какая-нибудь война за похищенную
жену, не порождение ненависти двух непримиримых наций, не кровопролитная
битва между двумя алчными властителями за корону или за клочок земли, даже
не война за свободу и народную независимость. Нет! ни одна из страстей, ни
одно собственное желание, ни одна личная выгода не входят сюда: все
проникнуты одною мыслию - освободить гроб божественного спасителя! Народы
текут с крестами со всех сторон Европы; короли, графы в простых власяницах;
монахи, препоясанные оружием, становятся в ряды воинов; епископы, пустынники
с крестами в руках предводят несметными толпами - и все текут освободить
свою веру. Владычество одной мысли объемлет все народы. Нет ли чего-то
великого в этой мысли? И напрасно крестовые походы называются безрассудным
предприятием. Не странно ли было бы, если бы отрок заговорил словами
рассудительного мужа? Они были порождение тогдашнего духа и времени.
Предприятие это - дело юноши, но такого юноши, которому определено быть
гением. А какие бесчисленные, какие удивительные и непредвиденные следствия
крестовых походов! Нужно было всю массу образовать и воспитать, дать ей
увидеть свет, который часто заслоняло духовенство, и вся масса для этого
извергается в другую часть света, где потухающее аравийское просвещение
силится передать ей свой пламень, и - вся Европа вояжирует по Азии. Не
вправе ли мы изумляться? Обыкновенно какой-нибудь выходец из земли