"Николай Васильевич Гоголь. Статьи (ПСС Том 8)" - читать интересную книгу автора

образованной один приносит просвещение и первые сведения в неизвестную
страну и постепенно образует дикарей; но образование это тянется медленно,
неровно. Здесь же, напротив, народы сами всею своею массою приходят за
образованием и, несмотря на долгое пребывание, не сливаются с своими
учителями, ничего не перенимают у них роскошного и развратного, удерживают
свою самобытность, при всем заимствовании множества азиатских обыкновений, и
возвращаются в Европу европейцами, а не азиатцами. Я уже не говорю о тех
следствиях, тех переменах в феодальном правлении, для которых нужно было
временное удаление многих сильных.
Но бросим взгляд на другие происшествия, наполняющие среднюю историю.
Они хотя в сравнении с крестовыми походами могут почесться второстепенными,
но тем не менее все исполнены чудесности, сообщающей средним векам какой-то
фантастический свет, все - порождение юношества прекрасного, исполненного
самых сильных и великих надежд, часто безрассудного, но пленительного и в
самой безрассудности. Рассмотрим их по порядку времени; возьмем то блестящее
время, когда появились аравитяне - краса народов восточных. И одному только
человеку и созданной им религии, роскошной, как ночи и вечера Востока,
пламенной, как природа, близкая к Индийскому морю, важной и размышляющей,
какую только могли внушить великие пустыни Азии, - обязаны они всем своим
блестящим, радужным существованием! С непостижимою быстротою они, эти
смуглые чалмоносцы, воздвигают свои калифаты с трех сторон Средиземного
моря. И воображение их, ум и все способности, которыми природа так чудно
одарила араба, развиваются в виду изумленного Запада, отпечатываясь со всею
роскошью на их дворцах, мечетях, садах, фонтанах, и так же внезапно, как в
их сказках, кипящих изумрудами и перлами восточной поэзии. Век вперед - и
уже он исчез, этот необыкновенный народ, так что в раздумьи спрашиваешь
себя: точно ли он жил и существовал, или он - самое прекрасное создание
нашего воображения?
Как чудесно и какой сильной исполнено противоположности появление
норманнов - народа, которого гневный Север свирепо выбросил из ледяных недр
своих. Горсть людей дерзких, за которыми как будто гонятся по пятам мрачный
их Один и снеговые горы Скандинавии, наводит панический страх на обширные
государства! По Северному океану плывут их движущиеся королевства под
начальством морских своих королей, - и все падает ниц перед этими
малолюдными пришлецами, воспитанными бурею, морями, страшною бедностию
Скандинавии и дикою религиею.
Колоссальные завоевания и распространение монголов были также делом
почти сверхъестественным. Необъятная внутренность Азии, которая была скрыта
от глаз всех народов, осветилась вдруг в самом страшном величии. Эти степи,
которым нет конца, озера и пустыни исполинского размера, где все раздалось в
ширину и беспредельную равнину, где человек встречается как будто для того,
чтобы собою увеличить еще более окружающее пространство; степи, шумящие
хлебом, никем не сеянным и не собираемым, травою, почти равняющеюся ростом с
деревьями, степи, где пасутся табуны и стада, которых от века никто не
считал, и сами владельцы не знают настоящего количества, эти степи увидели
среди себя Чингис-Хана, давшего обет перед толпами своих узкоглазых,
плосколицых, широкоплечих, малорослых монголов завоевать мир, и -
многолюдный Пекин горит целый месяц, миллион народа выстреливается
монгольскими стрелами, государь тунгусский гибнет с сотнями тысяч подданных
на замерзшем озере, стада пригоняются к границам Индии, табуны кишат при